— Самое главное — можно ли доверять словам этой девушки?
— Думаю, что да, — сказал Террел. — С какой стати ей врать?
— Она утверждает, что у Форрестера имеется капсула с цианистым калием. — Уоррен недовольно поморщился. — При малейшей попытке схватить его Форрестер ее раскусит. — Уоррен повернулся к Хертцу. — Он был вашим пациентом двадцать восемь месяцев. Как вы могли пропустить капсулу? Она наверняка была у него, когда его поместили в клинику.
Хертц пожал плечами:
— Это не удивительно. Вспомните, когда Герман Геринг решил покончить с собой, он принял яд, и никакая охрана не смогла ему помешать.
Уоррен подумал, затем кивнул:
— Да.., согласен. Итак, доктор Форрестер покончит с собой при малейшей попытке нажима на него?
— Конечно, — без колебаний заявил Хертц. — Он может покончить с собой и без всяких на то оснований. Этот человек совершенно не дорожит собственной жизнью. Скажу больше: он может покончить с собой под влиянием случайного импульса.
Уоррен вновь принялся расхаживать по гостиной.
— Хорошо, доктор, — сказал он наконец. — Благодарю.
Поняв, что он может покинуть совещание, доктор поднялся из-за стола.
— Вы хотите, чтобы я остался здесь, или же я могу вернуться в клинику?
— Вы можете возвратиться в клинику, доктор, — сказал Уоррен. — Уже поздно. Я думаю, вряд ли что случится до завтрашнего утра.
Когда Хертц ушел, Уоррен подошел к столу и уселся.
— Форрестер не сможет вновь скрыться? — спросил он Уильямса.
— На это у него нет ни единого шанса. Весь район, а в особенности дом, где он укрылся, под самой надежной охраной.
— Вы уверены?
— Да, сэр.
После некоторых размышлений Уоррен вновь обратился к Уильямсу:
— Я чувствовал бы себя более уверенным, если бы капитан Террел контролировал ситуацию на месте.
И Уильяме, и Террел поняли, что Уоррен хочет переговорить с Гамильтоном с глазу на глаз. Дело государственной важности, а Гамильтон — высокопоставленный офицер ЦРУ.
Они вышли. Оставшись вдвоем, Уоррен сказал:
— В настоящий момент Форрестер представляет для нашей страны исключительную ценность. Мы остро нуждаемся в его открытии. Он выставит нам какие-то требования, не знаю, какие именно, но мы пойдем на все, лишь бы он расшифровал формулу. Президент дал мне полную свободу действий. Ошибки нам не простят. Надеюсь, это вам понятно?
— Если Форрестер сделает попытку покинуть квартиру, как нам поступить в таком случае?
— Думаю, он никуда не уйдет.
Уоррен закурил. Его одолевала усталость. Утром — две встречи с президентом, потом сумасшедшая гонка в аэропорт, чтобы успеть на самолет в Парадиз-Сити. Ответственность, возложенная на него, давила тяжким грузом.
— У нас есть возможность позвонить Форрестеру?
— Разумеется. — Гамильтон открыл записную книжку. — Где-то у меня был его номер.
— Соедините меня с ним, — распорядился Уоррен, гася недокуренную сигарету.
Гамильтон велел телефонистке подключить их телефон к городской линии и набрал нужный номер. Уоррен взял телефонную трубку из его рук.