— Было такое. В прошлом. Действительно, жил в хибаре. Потом заболел. Агент Уонда, некий Крил, нашел его и уложил в больницу. Врачи над ним хорошо потрудились. В больнице он провел три недели без выпивки. Крил пришел ко мне и умолял что-нибудь сделать для Кейда. Я повидался с Вэлом, и мы друг другу понравились. Ты ведь помнишь его снимки корриды? А репортаж об индейцах? Это гениальные работы. Генри. Конечно, он опустился ниже некуда, но готов начать заново. С нуля. Прямо сейчас готов. Ведь в те времена не всякая, даже самая крупная газета, могла его нанять. Он был вольный художник. Сейчас, конечно, он на такового не тянет, но со мной на пару, да еще под твоим руководством, парень сможет снова встать на ноги и вернуть себе былое положение. А если так, то сам понимаешь, что мы при этом выигрываем.
Мейтисон раздавил окурок в пепельнице.
— То, что он три недели не пил, ничего не означает. Он запьет по выходе из больницы. Знаю я этих алкашей!
— Бог ты мой! — с раздражением воскликнул Бердик. — Да он уже неделю как вышел из больницы и сейчас не пьет ничего крепче «кока-колы». Он ждет за дверью...
— Ты что — хочешь сказать, Кейд здесь? — пораженно воскликнул Мейтисон.
— Именно это я хочу сказать. Ну, так что, Генри? Берешь Кейда или нам идти в «Таймс»?
Мейтисон раскурил новую сигарету. Судя по морщинам на лбу, он мыслил.
— Я так понимаю, Эд, ты настроен очень серьезно с этим делом?
— Именно так. Я хочу работать с Кейдом. Вместе мы составим сенсационный дуэт.
— Что конкретно ты хочешь делать?
— Я мог бы заполнять шесть страниц субботнего приложения. Условия можем обговорить — втроем. Снимки Кейда будем давать в цвете.
— Есть какие-нибудь идеи?
— Работа на контрастах. То, в чем силен Кейд. Старые и молодые. Бедные и богатые. Слабые и сильные. Простаки и пройдохи.
Мейтисон задумался, кивая своим мыслям и стараясь не выдавать растущего возбуждения.
— И во что это нам обойдется?
— Имеешь в виду зарплату Кейда? В том состоянии, в каком он сейчас находится, торговаться трудно. Можешь заполучить его со всеми потрохами за три сотни в неделю. Для тебя это хорошая сделка. Настоящий клад. Год назад за такие деньги он и пальцем не пошевелил бы.
— Гм. Да... это может быть интересно. Думаешь, нам удастся навязать ему контракт на шесть лет?
— Я бы не стал подсовывать ему долгосрочный контракт. Два года, не больше. Причем на второй год плата пять сотен в неделю.
— Ты что, нанялся ему в агенты? — кисло произнес Мейтисон. — Его настроение явно испортилось.
А Бердик жизнерадостно ухмыльнулся.
— Я тебя знаю, поэтому хочу, чтобы ему была гарантирована честная сделка. Ну, так что?
— Я поговорю с ним, — ответил Мейтисон. — Ничего не обещаю, но поговорю.
Часом позже Кейд вошел в бар, где его с нетерпением поджидал Бердик.
За эти четыре месяца Кейд сильно изменился. Он похудел, в движениях появилась жесткость, а в черных волосах — седина. Мексиканское солнце опалило его кожу, он стал коричневым, как индеец. У него был вид человека, страдающего от какого-то скрытого заболевания. Однако улыбка, которой он ответил на вопросительный взгляд Бердика, была все такой же ослепительной.
— Спасибо, Эд, — сказал он, взгромоздившись на высокий табурет рядом с Бердиком. — Сработало. Хорошо это или плохо, но я подписал контракт на два года.
Бердик радостно ткнул его кулаком в плечо.
— Вэл, старина, ну теперь мы им покажем! Вот чем я всю жизнь мечтал заниматься! Мы с тобой весь мир объездим!
Так оно и было. Так началось партнерство двух блестящих профессионалов, которое позволило «Нью-Йорк Сан» обойти по тиражу всех своих конкурентов.
Кейд хорошо вписался в напряженный ритм повседневной журналистской работы. Ненормированный рабочий день не оставлял времени для меланхолических раздумий о прошлом. Временами Кейду страшно хотелось выпить, но он подавлял это желание и благодарил Бога, что рядом с ним постоянно находился сочувствующий и все понимающий Бердик. Из солидарности с Кейдом Бердик тоже бросил выпивку, что существенно облегчало Кейду жизнь. Оба теперь потребляли исключительно кофе и кока-колу.
У Бердика была трехкомнатная квартира неподалеку от редакции «Сан», и он уговорил Кейда занять свободную комнату. Это было удобно, поскольку теперь они могли работать со всеми удобствами, и в редакции появлялись только за тем, чтобы сдать готовый материал.