Хуана посмотрела на него удивленно, потом пожала плечами и сказала:
— Пойду распакую твою сумку.
Она оставила его.
Кейд подставил лицо лучам солнца. Его тошнило от мысли о «сандерберде» в гараже. Подавляла атмосфера дома. Он был уверен, что Хуана и Диас трахались в большой прохладной спальне наверху.
Ничего не выйдет, сказал он себе. Может быть, это протянется месяц, а может, и еще меньше. «Деньги и потребности тела». Она такая, какая есть, и ничего с этим не может поделать, так же, как я ничего не могу поделать с тем, что я люблю ее.
Но, по крайней мере, думал он, какое-то неопределенное по длине время они будут вместе, он будет обладать ею, она будет рядом, он сможет любоваться ее красотой и готовиться к неизбежному разрыву. И в этом, строго сказал Кейд себе, он должен быть уверен. И к этому готов, и когда разрыв станет фактом, он должен будет раз и навсегда выбросить Хуану из головы. И никакой выпивки. Он слишком много перенес, чтобы позволить ей еще раз проделать с ним ту же самую штуку.
И в течение десяти дней они жили вместе, до полного истощения занимались любовью, ходили в недорогие ресторанчики, когда им того хотелось, ходили в кино и совершали долгие поездки на «сандерберде». Это был спокойный период в жизни Кейда, но он не отходил от жены ни на шаг. Он сопровождал ее даже тогда, когда она выходила за продуктами. Кейд стал тенью Хуаны, и это ее обеспокоило.
Как-то вечером, когда они сидели в садике, Хуана спросила:
— Ты счастлив, кариньо?
Он оторвался от кроссворда, который пытался решать.
— Почему ты это спрашиваешь?
— Ты так изменился. Ты так спокоен, так серьезен. Ты больше ничем не интересуешься.
— А чем я должен интересоваться?
— Ну, мало ли... Разве ты не собираешься снова начать работу?
— Конечно. Я как раз собирался поговорить об этом с тобой. Я должен вернуться в Нью-Йорк на следующей неделе. Ты, конечно, поедешь со мной.
— Да, — и посмотрела на него испытующе. — Где мы будем жить в Нью-Йорке?
— Поначалу остановимся в отеле, а после подыщем квартиру.
— Сада там не будет?
— Нет.
Она скрестила длинные ноги. На ней было только бикини, и Кейд подумал, что никогда не видел более прекрасной женщины.
— Может, мне лучше присоединиться к тебе, когда ты уже найдешь квартиру? Мы тогда сэкономим деньги. А в этом доме мы можем жить еще две недели. — Она поглядела на него с улыбкой. — Видишь, я становлюсь очень бережливой.
— Ты поедешь со мной, Хуана. Я не оставлю тебя одну в Мехико.
Она пожала плечами и похлопала его по руке.
— Хорошо, хорошо, кариньо. Я сделаю так, как ты считаешь нужным. Когда мы уезжаем?
— В следующий четверг.
— Мы можем поехать в Нью-Йорк на машине — просто выедем на день раньше, в среду.
— От машины в Нью-Йорке не будет никакого толку, Хуана. В наши дни никто не покупает машин в Нью-Йорке... там такое движение, что просто негде припарковаться. Мы продадим машину. Я попрошу Крила найти покупателя.
Он пристально смотрел на нее. Ее глаза потемнели, но, немного подумав, она кивнула.
— Я не знала об этом. Хорошо. Мы продадим машину, а деньги потратим на обстановку квартиры.
Вечером, когда Хуана готовила обед, Кейд позвонил Эду Бердику.