Лицо Бауманна посуровело.
— У тебя контракт с Шэ Бэ. Любые снимки, которые ты делаешь, — его собственность. Дай мне пленки!
— Пленки получит только консул, и никто другой.
Лицо Бауманна потемнело от ярости.
— Вот что значит работать с алкашом! — взорвался он. После чего повернулся к Шерману. — Ты тоже с ним заодно. Бен?
— Конечно, нет, — заверил Шерман. — Фотографии нужно отправить Шэ Бэ! Это уже его дело, что он с ними сделает.
— Вот именно, — сказал Бауманн и протянул руку в сторону Кейда. — Отдай пленки, Кейд. Нас трое, ты один, если нужно, мы тебя силой заставим!
— Да?
Кейд попятился. Он проклинал свою трусость. Он жалел, что пил. Он боялся Бауманна, но что-то в самых глубинах его души было гораздо сильнее страха. Кейд твердо решил не отдавать пленки швейцарцу.
Он схватил со стола тяжелую стеклянную пепельницу — отчаянный жест слабого.
— Только попробуйте что-то сделать, и я выбью стекла отеля этой штукой! — закричал он.
Бауманн посмотрел на него презрительно.
— Ну зачем же стекла бить? Мы тут все свои люди... — сказал он. — Ну же, Кейд, не дури, ты не настолько пьян. Давай сюда пленки!
Шерман и Грау тоже двинулись было в сторону Кейда, но замерли, услышав громкий стук в дверь.
Бауманн с внезапной тревогой в глазах спросил:
— Кто там?
— Откройте, полиция!
Сильно побледнев, Бауманн повернулся к Кейду.
— Отдай пленки, ты, пьяный кретин!
Кейд только молча пятился. Дверь, ведущая в его спальню, отворилась и оттуда вышел высокий широкоплечий мужчина в серой форме швейцарской полиции.
— Всем оставаться на местах! — пролаял он, держа руку на рукоятке револьвера.
Вслед за ним в комнату вошел невысокий коренастый человек в черном дождевике и шляпе с обвисшими полями. Он прошел через комнату к входной двери и, повернув ключ, открыл ее. В комнату вошли еще двое, и Кейд узнал в них людей Харденбурга. У них были каменные лица, и руки они держали в карманах дождевиков.
Бауманн подошел к швейцарскому полицейскому.
— Что это значит? Что вам здесь надо?
— Предъявите, пожалуйста, паспорта, — ответил полицейский. — Вы не зарегистрировались в отеле... это нарушение...
Бауманн облегченно вздохнул.
— А-а. Прошу прощения. Куча дел. Мы просто забыли. Вот мой паспорт, мои друзья сейчас предъявят свои.
Но Кейда этот спектакль не обманул. Если бы появился только полицейский, он бы поверил. Но в комнате были еще и люди Харденбурга, значит, через пару минут всех их арестуют и обыщут.
Шерман и Грау извлекли свои паспорта и вручили полицейскому.
— Мой в спальне, — небрежно сказал Кейд, — сейчас принесу.