— Ты на него работаешь?
— Не трать времени на расспросы. Твое дело отвечать и уничтожать то, за что я заплатил. Что еще ты знаешь о Хэмеле, кроме того, что он пишет книжки, которые тебе нравятся?
— Ну так, кое-что... Он недавно женился. Живет на перешейке Парадиз-Ларго. А теперь объясни, к чему эти расспросы?
— Да ты ешь, ешь, а то с личика спадешь, — правда, креветки уже приказали долго жить. — А про его жену ты что слышала?
— Про жену? Видела ее пару раз. Для Хэмела она слишком молода. Лично мне такие не по вкусу. — Берта хитро улыбнулась. — Вот если бы ты спросил меня о его первой жене... — Она не договорила.
— Прекрасно. Спрашиваю о первой.
— Глория Корт. — Берта фыркнула. — Взяла себе снова девичью фамилию, когда Хэмел ее выставил. Она спала со всеми направо и» налево. Как я выразилась? «Девичью»? Ты бы хоть иногда поправлял меня. Девушкой эта пташка была в лучшем случае лет до шести.
— Наплевать на ее прошлое, — прервал я Берту, — рассказывай дальше.
— Она живет с мексиканцем, который зовет себя Альфонсо Диас. Он хозяин бара «Аламеда» в гавани.
«Аламеду» я знал. Там находил прибежище всякий портовый сброд. Ни в одном другом прибрежном баре не завязывалось столько драк по субботам, как в «Аламеде».
— А Глория там играет на гитаре, полуголая. — Берта сделала брезгливую гримасу. — Представляешь? Это жена-то Раса Хэмела! Вот так и крошится печенье! Сегодня оно в порядке, завтра все рассыпалось. И еще могу сказать: я бы лучше спала с козлом, чем с Альфонсо Диасом.
Принесли цыпленка со всякой всячиной. Мы принялись за него, цыпленок оказался настоящим объедением, так что я даже перестал беспокоиться, во сколько он мне обойдется. Когда мы доели его и выпили кофе, мысли мои устремились к ожидающей нас ночи.
Берта быстро подметила мое настроение.
— Пошли, неукротимый, — сказала она, похлопав меня по руке. — Я тоже не прочь.
Я помахал, чтобы нам принесли счет, содрогнулся, увидев сумму, и расстался с обеими пятидесятками. После того как я дал на чай официанту, метрдотелю и швейцару, подогнавшему мою машину к входу, у меня осталось тридцать долларов, на которые предстояло жить до конца недели.
Когда мы ехали ко мне домой, Берта проговорила:
— Барт, я тут о тебе думала. Пора тебе сменить работу. Если ты хочешь, чтобы мы продолжали быть вместе, надо поискать, где платят больше, хватит ходить в сыщиках.
— Мысль не нова, — ответил я. — Я сам ношусь с ней весь последний год, но не могу придумать, за что еще мне будут платить деньги, кроме как за сыск.
— Подумай еще. Ты такой специалист по криминальной части, авось чего и придумаешь. Я встретила на прошлой неделе одного парня — купается в зеленых. Обихаживает старых леди. Они осыпают его деньгами, лишь бы он им улыбался.
— Ну, милая, ты уж с такими лучше не встречайся. Жиголо я терпеть не могу.
— А как насчет контрабанды? Я знаю одного парня, он возит сигары с Кубы, зарабатывает кучу денег.
— Хочешь упрятать меня в тюрьму?
Берта пожала плечами:
— Ладно, забудем этот разговор. Но я-то знаю, что бы делала на твоем месте.
Я направил машину в подземный гараж моего дома.
— Ну и что бы ты делала на моем месте? — спросил я, выключая двигатель и свет.
— Я бы поразнюхала насчет тех богатых зануд, на которых работаю, и забросила им приманку, — сказала Берта, выходя из машины.
— Тех зануд, на кого я работаю?
— Ну да, таких богатеев, как Рас Хэмел, на которого ты работаешь.
Я догнал ее, и мы вместе пошли к лифту. — Разве я сказал тебе, что работаю на Хэмела?