Все произошло так, как и предвидел Ден. Грохот мотора, ослепляющий свет фар, и коп уже впереди — коренастый, в черном дождевике, словно слившийся с мотоциклом.
— Тормозите! — орал Ден. — Он же остановится посреди дороги, чтобы перегородить нам путь! Вы же раздавите его!
— Я раздавлю его, — спокойно подтвердила девушка.
Взглянув на нее, он внезапно понял — именно так она и намерена поступить!
— Вы с ума сошли! — он повертел пальцем у виска, и внезапно сердце его замерло. Он вспомнил ярко освещенные окна психиатрической клиники… Звук колокола… «Кому-то удалось бежать!..» Этот странный металлический смех… «Я ниоткуда, и никуда не еду…» Да ведь она сумасшедшая! Полицейский преследует их, чтобы вернуть ее в клинику!
Ден отшатнулся и его замутило от страха. Он должен что-то предпринять, в противном случае она убьет копа, его, Дена, и себя. Но что делать? Если бы только удалось выключить зажигание. Но если она заметит, что он собирается сделать, то перевернет машину. Задыхаясь от волнения, он выглянул в окно. Они вновь шли на подъем. Слева длинный деревянный барьер, выкрашенный белой краской. Он служит ограждением и указывает на то, что дорога здесь очень опасная. Слева пропасть. Поверни эта сумасшедшая чуть влево, и они, вне всякого сомнения, улетят в пропасть.
Полицейский включил сигнал: «Стоп! Полиция!» — Остановитесь! — в отчаянии закричал Ден. — Коп преследует не вас, а меня. Вам ничего не угрожает!
Девушка прочла ярко светящиеся буквы, засмеялась и даже не снизила скорость. Полицейский, не чувствуя опасности, замедлял ход своего мотоцикла.
«Идиот! — подумал Ден. — Этот парень ведь знает, что она сумасшедшая! Какого черта он не сворачивает? Она же раздавит его, как муху!» Высунувшись из окошка, он попробовал предупредить не в меру храброго копа:
— Пропустите нас! Она же вас раздавит! — ветер унес слова. Он крикнул еще раз, но с тем же результатом. Полицейский еще больше снизил скорость, держась осевой линии, освещаемый фарами грузовика, радиатор которого находился уже лишь в двадцати метрах от освещенной спины.
Охваченный паникой, Ден повернулся, чтобы предпринять попытку выключить зажигание, но скрюченные пальцы вцепились ему в лицо, острые ногти расцарапали щеку. Грузовик вильнул, задние колеса вновь оказались на траве. Ден закрыл лицо руками, еще не понимая, что между пальцами течет кровь.
В это время полицейский инстинктивно почувствовал опасность и оглянулся. Ден мельком увидел его лицо в очках, забрызганных грязью, широко раскрытый, что-то кричащий рот. Коп резко увеличил скорость и на какое-то мгновение оторвался от несущегося на него тяжелого грузовика, но ненадолго. Огромная масса груженой машины ударила по мотоциклу, подбросив его, словно пушинку. Ден услышал крик полицейского, треск ломающегося мотоцикла, ударившегося о скалу и вспыхнувшего зловещим факелом. В следующее мгновение колеса проехали по чему-то мягкому.
Перед ними вновь расстилалось пустынное шоссе.
— Мерзкая тварь! Ты убила его! — заорал Ден. Не задумываясь больше о последствиях, он вцепился в ключ зажигания, защищаясь свободной рукой от скрюченных пальцев сумасшедшей. Машина запетляла, проезжая в опасной близости от обрыва. На какое-то мгновение лицо Дена оказалось совсем рядом с лицом девушки. Он увидел ее глаза, горящие зеленым пламенем. Выругавшись, он замахнулся кулаком, но машина снова вильнула и он потерял равновесие. В следующее мгновение, бросив руль, сумасшедшая вцепилась в его глаза, раздирая кожу и веки. Горячая волна крови ослепила Дена. Ничего не видя, он шарил руками, пытаясь найти опору. Стальные руки вцепились ему в горло.
Фура, сломав ограждение, зависла над пропастью. Фары осветили зияющую пустоту. Какое-то мгновение машина балансировала на краю, затем рухнула в бездну.
Огромный «бьюик-пикап» фирмы коммунальных услуг, капот которого сверкал на солнце, без труда одолевал крутой подъем, ведущий к перевалу.
Стив Ларсон вел машину, в то время как его брат Рой, развалясь на соседнем сиденье, бездумно смотрел на дорогу. Ничто не говорило о том, что это братья, если судить по внешности.
Высокий мускулистый блондин со смеющимися голубыми глазами, загорелый, как всякий человек, проводящий много времени на воздухе и солнце, — Стив казался значительно моложе своих тридцати двух лет. Он был в вельветовых брюках и ковбойской рубашке с засученными рукавами, обнажавшие его сильные руки.
У темноволосого, на голову ниже младшего брата Роя были тонкие подвижные губы и маленькие темные, как агат, глаза. Суетливые движения свидетельствовали, что он пережил какое-то потрясение, и нервы его начали сдавать. Его слишком элегантный костюм казался вычурным и неуместным для путешествия по этому суровому горному краю.
Стив жил в предгорьях Синих гор и разводил в питомнике лисиц. Ему пришлось бросить питомник, чтобы поехать и встретить на вокзале приехавшего из Нью-Йорка брата. Они не очень ладили друг с другом и много лет не виделись. Стив был заинтересован неожиданным приездом брата.
Встреча на вокзале была холодной, чему Стив не удивился. И в дороге Рой молчал, явно нервничая, и все время оглядывался, словно проверяя, нет ли за ним погони. Стива это раздражало, но он, зная его вспыльчивый характер, не задавал брату никаких вопросов.
— Ты неплохо выглядишь, — наконец решил он нарушить молчание. — Ты доволен своими делами?
— Не очень, — проворчал Рой, снова оглянувшись.
— Я рад, что ты приехал. Мы столько не виделись, — продолжал Стив, не очень уверенный, что действительно рад встрече. — Ты так неожиданно приехал… Если Рой что-то скрывал, а в этом Стив не сомневался, то эти его слова были предложением к доверию и откровенности.
Но Рой уклончиво ответил:
— Возможно, перемена обстановки пойдет мне на пользу. В Нью-Йорке летом слишком жарко, — он угрюмо посмотрел на теряющиеся в облаках вершины. Куда бы он ни глянул, его окружали горы — то с острыми пиками, то с округлыми вершинами, покрытыми ослепительно белым снегом. — Какие зловещие места! — невольно вырвалось у него.
— Нет, здесь чудесно! Вековая красота! Величественная и незыблемая, — возразил Стив. — Здесь так покойно, не то что в твоем Нью-Йорке. Мой дом находится в двадцати милях от ближайшего человеческого жилья, и целыми неделями я не вижу ни единой живой души.
— Вот это то, что мне нужно, — оживился Рой. — Я хочу отдохнуть.
Он поерзал на сиденье и, не удержавшись, бросил взгляд назад. Вид пустынной, извивающейся, словно серпантин, дороги подействовал на него успокаивающе.