Ей стало ясно, что старик ничего не понял из ее объяснения и его терзает страх.
— Он не умрет, — тихо ответила она. — Но двигаться не сможет… — Это озлобит его, — жалобно простонал Исми. — Он никогда не отличался терпением. Умоляю вас, сделайте все возможное. Я заплачу любую сумму… Пусть расходы не смущают вас… У меня есть деньги… — Вы можете взглянуть на него, — ей стало жаль старика. — Не говорите только на темы, которые могут взволновать его.
Макс лежал в маленькой светлой палате. Голова его высоко покоилась на нескольких подушках. Старик едва узнал сына. Левая сторона лица была неестественно искривлена, что придавало ему устрашающий вид. Уголок рта опустился, и губы застыли в жуткой гримасе, обнажавшей зубы. Глаза блестели, словно горячие угли. В них были ненависть и ярость. Макс неотрывно смотрел на приближавшегося к кровати отца.
Сиделка, мисс Хенникей, высокая темноволосая девушка с бесстрастным лицом, пристроилась у окна. Она безразлично глянула на вошедшего Исми.
— Они сделают для тебя все возможное, — попробовал утешить сына старый Геза. — Скоро тебе полегчает. Я буду ежедневно навещать тебя.
Макс смотрел на отца. Говорить он не мог, язык тоже был парализован. Но лицо его прояснилось, хотя глаза по-прежнему сверкали ненавистью.
— Я не буду утомлять тебя, — старик чувствовал, что сына не радует его приход. — Отдыхай… Уже поздно. Я приду завтра.
Губы Макса зашевелились, словно он хотел что-то сказать, но Исми ничего не разобрал.
— Вскоре ты сможешь говорить. Только не волнуйся, — Исми почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Он вдруг вспомнил Макса в детстве, вспомнил, сколько надежд было на него… Губы Макса вновь зашевелились, и отец прочел по ним: «Уходи!» — Я вернусь, — пообещал он, смахивая слезу. — Не волнуйся, сын, и не беспокойся о деньгах… У меня есть сбережения… Сиделка подхватила Исми под руку и вывела в коридор.
— Хорошенько присматривайте за моим сыном, мисс.
Она кивнула головой и отвела взгляд, чтобы он не прочел мелькнувшее в нем отвращение. У нее не было на то никаких личных причин, но она сразу же возненавидела Макса, и находиться возле него было для нее пыткой.
Исми медленно брел по коридору, с обеих сторон которого тянулись бесконечные двери. На каждой была табличка с именем. Он удовлетворенно подумал, что хотя сын находится здесь лишь несколько часов, на двери уже закреплена табличка, и с его именем.
Услышав шаги, Исми обернулся. Высокий представительный мужчина и обаятельная девушка остановились у двери напротив палаты Макса. Они постучали и ждали разрешения войти.
«Какие симпатичные люди!» — подумал Исми и, заинтересовавшись, вернулся к двери, за которой скрылись молодые люди. Прочитав имя больной, он отпрянул, будто наступил на змею, задрожав, словно его била лихорадка.
Веда и Магарт склонились над кроватью, на которой лежала бледная и неподвижная Кэрол, не подавая признаков жизни. Сидящий рядом доктор Кантор считал удары ее пульса.
— Надеюсь, я поступил правильно, послав за вами, — обратился он к Магарту. — Ведь вы поверенный в делах мисс Блендиш?
Магарт кивнул головой.
— Как она?
— Раньше я назвал бы ее состояние безнадежным, — ответил Кантор. — Но по счастливой случайности в нашем городе в настоящее время находится самый лучший нейрохирург. Он согласился оперировать мисс Блендиш, и надеется спасти девушку.
Веда сжала руку Магарта.
— Доктор Краплин полагает, что мозг пациентки не затронут. Удалив давящую на мозговую ткань кость, он надеется вернуть ей сознание. Правда, если операция пройдет удачно и больная обретет сознание, она, видимо, не вспомнит, что было с ней после несчастного случая с грузовиком.
Магарт опешил.
— Вы хотите сказать, что она даже не вспомнит, кто я такой?
— Она не вспомнит ни людей, ни событий, которые произошли с ней после аварии, — подтвердил доктор Кантор. — Дока Краплина весьма заинтересовал этот случай. Он даже заключил пари с мистером Траверсом, заведующим клиникой в Гленвиле, по этому поводу и запросил историю болезни мисс Блендиш. Он полагает, что если сжатие мозга будет устранено, больная избавится от приступов ярости.
— Надеюсь, она поправится. Бедняжка так много перенесла в своей жизни, — сказала Веда и, наклонившись, поцеловала бледное лицо Кэрол. — А вы верите, что она поправится?
Док Кантор пожал плечами.
— Операция начнется через полчаса. За это время вы успеете сходить в полицейское управление. Возможно, вам сообщат там что-либо интересное.
Санто-Рио время от времени посещают странные личности. Старый Джо, торгующий газетами в киоске на железнодорожной станции города, вдоволь насмотрелся на них. Он помнил старую леди, которая путешествовала с тремя персидскими кошками, следовавшими перед хозяйкой; вдрызг пьяную известную актрису, разбившую о голову солдата бутылку с джином перед самым отправлением поезда. Он помнил богачей и нищих, солидных людей и гангстеров. Но самой необыкновенной из тех, которых ему довелось повидать, оказалась для него мисс Лолли.
Она приехала тем же поездом, что и Веда с Магартом. От нее требовалось незаурядное мужество, чтобы предпринять это путешествие. И все же она решилась. После того, как она показала Кэрол фотографию Линды Ли, мисс Лолли потеряла покой. Ее мучила совесть, что она бросила такую молодую и неопытную девушку на произвол судьбы, позволив ей в одиночку бороться против страшных Сулливанов. Она сама, как и Кэрол, горела желанием отомстить им. Почему она отпустила Кэрол и не поехала вместе с ней? Несколько дней она корила себя за это, а потом все же отправилась в Санто-Рио с намерением разыскать Кэрол.