За три года армейской службы во Вьетнаме я убил восемьдесят два человека, в среднем по двадцать семь в год. Большинство из них были такими же снайперами, как и я: профессионал убивал профессионала. Могли убить и меня, но в чем-то мне везло, я лучше маскировался и передвигался по джунглям более бесшумно, чем они. Первые снайперы, которых я убил, по ночам стояли у меня перед глазами, но потом я привык к убийствам. Диас же, я это знал, останется на моей совести, несмотря на то, что по натуре он был таким же дикарем, как Саванто, несмотря на то, что меня заставили его убить. И ни с кем не смогу я разделить эту ношу, особенно с Люси. Никто, кроме меня, не должен знать об этом убийстве.
Солнце село, сумерки быстро перешли в ночь. До восхода луны оставалось еще полчаса, и небо усыпали яркие звезды. Нам с Люси всегда нравилось наблюдать за ними.
И тут новая мысль пришла мне в голову.
А принесет ли убийство Диаса свободу мне и Люси?
Саванто говорил, что он — человек слова. Он обещал, что Люси вернется живой и невредимой. Он обещал заплатить мне двести тысяч долларов, если я убью Диаса. Но в его положении легко раздавать обещания. Я коснулся клейма на груди. От человека, способного на такое изуверство, можно ожидать чего угодно. Не сочтет ли он более выгодным для себя убрать нас с Люси после того, как я убью Диаса? Этим он не только сбережет двести тысяч долларов, но и избавится от двух свидетелей, которые могут показать, что его сын не убивал Диаса.
А если Люси уже мертва?
Я даже сел.
Может, он уже убил ее?
Открылась дверь, вспыхнула лампочка под потолком. Щурясь от яркого света, я повернулся к двери.
Раймондо вошел в комнату, закрыл за собой дверь. В руке он держал стакан с какой-то жидкостью, судя по цвету, виски с содовой.
— Как дела, солдат? — он приблизился к кровати.
— Все нормально. Тебе что до этого?
— Ты должен выспаться. Ожог болит?
— А как ты думаешь?
Он взглянул на мою грудь и скривился.
— Я принес тебе снотворное, — он поставил стакан на столик у кровати, положил рядом бумажный кулек.
Я подумал о Диасе, подпрыгивающем на волнах, летящем над водой. Без таблетки я бы не заснул. А не выспавшись и не отдохнув, не попал бы в Диаса.
— Она жива? — спросил я.
Раймондо оцепенел.
— О чем ты, солдат? — он понизил голос до шепота.
— Кого ты дуришь? — также шепотом продолжил я. — После того, как я убью Диаса, мы с Люси, похоже, тоже отправимся к праотцам. Или он уже убил ее?
— Такое просто невозможно, — в его голосе не чувствовалось уверенности, и он отвел глаза.
— Так ли?
— Послушай, солдат, Саванто — большой человек. Он сделал много хорошего. Он помогает беднякам. Он помогает своему сыну. Если он дает слово, то держит его.
— От человека, который способен на такое, — я указал на клеймо, — можно ждать чего угодно.
— Он должен был привести тебя в чувство, солдат. Ты же никак не хотел понять, что к чему.
— Она жива? — повторил я.
— Ты хочешь поговорить с ней? — он вытер со лба пот. — Я могу рискнуть. Мне это дорого обойдется, солдат, но, если ты хочешь, я соединю тебя с ней.
Я задумался. Во всяком случае, он не сомневался, что Люси жива. Меня это вполне устроило.
— Не надо, — я посмотрел на него. — И вот что я тебе скажу. Я думаю, он больше не доверяет тебе. И боюсь, что скоро ты окажешься в таком же положении, что и я.