Девица возмущенно покачала головой и вернулась за стойку, откуда продолжала бросать На него гневные взгляды.
— Никакого чувства юмора, — обратился Леон к своему соседу. — В сущности, нельзя же заставить всех смеяться? Почему вы хотели видеть Инглиша?
Человек провел языком по сухим губам.
— Послушайте, — с не присущей ему агрессивностью заговорил он, — вы не имеете права следить за мной. Мистер Инглиш и я связаны личным делом. Это не касается никого, и вас в том числе.
— Напротив, это меня касается. Я руковожу теперь агентством. Инглиша больше нет. Человек удивленно смотрел на него.
— Я этого не знал, — пробормотал он, — но мне нечего вам сказать.
— А мне есть, — возразил Леон, рассматривая кофе. — Теперь я хозяин. Так в чем дело?
— Значит, вы теперь будете получать деньги?
— Сколько раз я должен повторять вам это? — Леон начал терять терпение. — Вы хотите, чтобы я написал поэму и вы выучили ее наизусть?
— Но где же мистер Инглиш?
— Он отправился туда, где другой климат. Вы что, собираетесь водить меня за нос, хотите, чтобы я рассердился?
— Нет, конечно, — сдался мужчина. — Я не знал. — Он вынул из кармана грязный конверт и подвинул его по столу Леону. — Вот. Теперь мне нужно уходить.
— Сидите, — приказал Леон, взяв конверт с надписью: «От Джо Хенесси 10 долларов». — Это вы — Хенесси?
Человек кивнул головой.
Леон вскрыл конверт и вынул оттуда две купюры по пять долларов. Долго смотрел на Хенесси, наконец, спросил:
— А к чему относятся эти деньги?
— Я не понимаю, разве что-то не так?
— Может быть. Почему вы мне их даете? Лицо Хенесси покрылось потом.
— Верните мне деньги, — попросил он. — Я сразу понял, что вы фазан. Отдайте! Леон придвинул к нему конверт:
— Не расстраивайтесь, мне они не нужны. Просто я хочу знать, почему вы принесли деньги. Судя по вашему виду, нельзя сказать, что вы можете позволить себе роскошь выбросить десять долларов.
— Нет, конечно, — с горечью проговорил Хенесси. — Он смотрел на купюры, лежащие перед ним на столе, не трогая их. — Я не хочу ничего говорить, я вас не знаю. — Он встал.
— Осторожнее, — сказал ему Леон, показывая на свою карточку. — Вот кто я такой, старина, и я смогу вам помочь, если вы захотите.
— Коп, — напряженно произнес Хенесси, посмотрев на карточку. — Нет, спасибо, вы ничего не сможете сделать. Я ухожу.
— Не спешите, — Леон нагнулся к нему и продолжил:
— Инглиш мертв. Он покончил с собой три дня назад. Вы не читаете газет?
Хенесси весь сжался, его кулаки сомкнулись, рот раскрылся.
— Я вам не верю!
— Ничего не могу поделать. Это было во всех газетах, — немного повернувшись, он увидел кипу газет на одном из столиков. — Может быть, в одной из них написано про это.
Он встал, перелистал газеты и, найдя то, что искал, принес одну из них Хенесси, потом сел на место.
Хенесси прочитал заметку, воздух со свистом вырвался из его груди. Горечь в его глазах исчезла, словно с затемненного окна сняли шторы.