— Не совсем так, мадам. Мистер Рольф очень страдает. Быть может из-за лекарств, которые прописал ему доктор Леви. У него как-будто развилась странная мания преследования. Мне нелегко об этом говорить, мадам. — у Хинкля был страдающий вид. — Раньше мистер Рольф отзывался о вас с уважением и даже с восхищением, но в последнее время его отношение явно переменилось.
Пораженная, Хельга произнесла:
— Неужели?
— Да, мадам. Кроме того, он как-будто стал интересоваться своей дочерью, мисс Шейлой. Вам, вероятно, известно, что она в ссоре с мистером Рольфом. Она ушла из дома и последние три года не поддерживала с отцом никаких отношений.
— Я кое-что об этом слышала, — сказала он очень осторожно.
— В этом черновике письма к мистеру Уинборну даются указания относительно нового завещания. Меня не касается, как мистер Рольф распоряжается своими деньгами. Однако в виду вашего неустанного внимания к мистеру Рольфу и в виду последующих событий я чувствую, что должен вас предостеречь.
— Каких последующих событий? — Хельга чувствовала, что ее голос охрип.
— Прискорбно сообщать, мадам, но вчера я услышал, как мистер Рольф дает указание частному сыскному агенту установить за вами наблюдение. Зная, что вы достойны доверия мистера Рольфа, я считаю это настолько позорным, что могу сделать только один вывод — мистер Рольф душевно нездоров. Частное сыскное агентство!
Хельга похолодела. Стараясь справиться с волнением, она опустила глаза.
— Мистер Рольф лег спать, — сказал Хинкль, слегка понизив голос. — Я дал ему снотворное. Мне кажется, что письмо, которое он отправляет к мистеру Уинборну, лежит в правом нижнем ящике. Его еще не отослали.
Хельга подняла глаза:
— Спасибо, Хинкль. Он двинулся к выходу.
— Существует на свете такая вещь, как справедливость, — с этими словами он вышел из комнаты.
Пятнадцать лет, проведенных в безжалостном мире бизнеса научили Хельгу стойко переносить поражения, неудачи и даже катастрофы, а всего этого досталось на ее долю немало. Теперь она быстро оправилась от шока. Ее охватила холодная ярость, а изощренный ум напряженно заработал. Почему Герман начал ее подозревать? Она ни на минут не поверила в теорию Хинкля о душевной болезни Германа. Быть может, до него дошли какие-нибудь слухи? Или он получил анонимное письмо? Она проявляла столько осмотрительности в своих любовных похождениях. Ей вспомнились слова Хинкля: «Знаю, что вы достойны доверия мистера Рольфа...» Милый простодушный Хинкль!
Хельга допила мартини, потом закурила сигарету. Оказаться под наблюдением какого-то мерзкого сыщика! Но главное не в этом. Решив изменить завещание, Герман написал письмо Стэнли Уинборну, главе юридического отдела. Она ненавидела Уинборна, высокого, худого, как жердь, холодного человека, который, как она знала, резко отрицательно отнесся к их браку и едва не заболел от ревности, когда Герман передал Арчеру управление швейцарскими делами. Она должна узнать, что ей грозит, должна увидеть это письмо. Кто предупрежден — тот вооружен! Ни минуты не колеблясь, она раздавила сигарету в пепельнице и направилась в номер Германа.
Войдя в гостиную, она бесшумно приблизилась к полуоткрытой двери спальни и заглянула внутрь.
Герман лежал неподвижно. Неяркий ночник бросил отсвет на изнуренное, неподвижное лицо. Глаза, обычно прятавшиеся за черными стеклами очков, были закрыты. Хельга почувствовала, как у нее по спине пробежала дрожь. Если бы не едва заметное движение простыни, укрывавшей его, которая опускалась и поднималась в такт дыханию, его можно было бы принять за мертвеца.
Она тихо позвала:
— Герман!
Он не пошевелился.
Повернувшись, Хельга бесшумно подошла к большому письменному столу у окна. Выдвинув нижний правый ящик, она нашла красную кожаную папку. Хельга положила ее на стол и включила лампу под абажуром.
Когда она открывала папку, сердце ее забилось учащенно. В папке лежало письмо. Почерк был мелким, аккуратным и разборчивым.
Глаза Хельги побежали по строчкам:
«Мой дорогой Уинборн!
Относительно моего завещания. У меня есть причины считать, что Хельга больше не достойна унаследовать мое завещание и ведать швейцарским филиалом. Вопреки вашему совету, которым, к сожалению, пренебрег, я составил завещание, которое хранится у вас и которое должно быть уничтожено по получении этого письма. Оно дает моей жене полный контроль над моими миллионами. Когда я составлял это завещание, Хельга произвела на меня столь сильное впечатление своей честностью и проницательностью в финансовых вопросах, что я не сомневался ее способностью заниматься и распоряжаться моими деньгами так же, как распоряжался ими я. Однако теперь мне стало известно, что она позволила Арчеру обманным путем лишить меня двух миллионов долларов. Хуже того, у меня появились убедительные свидетельства, что она дурно вела себя, находясь в Европе. Эти свидетельства настолько тревожны, что я поручил сыскному агентству понаблюдать за ней. В случае получения прямых улик я немедленно разведусь.
Я хочу, чтобы вы, как мой душеприказчик, приняли вместе с Леманом контроль на швейцарскими делами. Прилагаю пересмотренный список наследников. Поскольку я уверен, что Хельга злоупотребляла моим доверием и вступала в связь с различными мужчинами, хотя у меня пока нет точных доказательств, я решил оставить ей после смерти только свободный от налогов ежегодный капитал в сто тысяч долларов на следующих условиях: он не будет замешана ни в каком скандале, не выйдет повторно замуж и будет время от времени подвергаться неожиданным проверкам, проводимым компетентными сыскными агентствами. Она не будет иметь доступа к капиталу, получая лишь доход с него. Она сможет пользоваться всеми моими домами, виллами и квартирами. Все ее счета будут контролироваться вами. Нарушив эти условия, она потеряет все свои привилегии и доход.
Я часто думаю о своей дочери Шейле. Она доставила мне много огорчений, но у нее хватило порядочности принять другую фамилию, которая мне, правда, неизвестна. Так что ее радикальные политические убеждения и возмутительный образ жизни на эoio раз не запятнали имени Рольфа. Я хочу в награду за это оставить ей один миллион долларов. Придайте всем этим пунктам надлежащую юридическую форму и как можно скорее пришлите мне проект нового завещания.
С наилучшими пожеланиями,
Герман Рольф.»