Дэвис вышел из кафе, и Джонни присоединился к нему. Они направились к старому, обшарпанному грузовику, забитому пустыми ящиками из-под апельсинов.
— Вот и моя кастрюля, — заявил Дэвис, — настоящая развалина. Еще одна поездка, и я смогу купить себе новую, если все пойдет хорошо, но пока и эта старушка пыхтит.
Он взобрался на свое сиденье, а Джонни, обойдя вокруг грузовика, уселся рядом с ним. В кабине пахло потом, бензином и еще бог знает чем. Пружины сиденья впились ему в бок. Видимо, путешествие обещало быть не особенно приятным.
Дэвис нажал на акселератор. Как только двигатель заработал, послышался металлический скрежет, как будто что-то отрывалось.
— Не обращайте внимания, — сказал Дэвис. — В этой старой кастрюле еще достаточно сил, чтобы забросить нас на юг.
Он резко включил скорость и выехал на шоссе. Джонни чувствовал вибрацию двигателя, из-за его чудовищного шума беседовать было невозможно. Каждый раз, при малейшей неровности, Джонни подбрасывало на сиденье. Он решил запастись терпением и думать о дальней дороге, которая, как ему казалось, уводит все дальше от опасности.
— А, какова кастрюля?! — закричал Дэвис. Джонни качнул головой. Долгое время они молчали. Легковые машины и грузовики с ревом обгоняли их. Через сотню километров шум мотора изменился и дребезжание прекратилось. Дэвис поглядел на Джонни и победно улыбнулся.
— Ей нужна такая дистанция, чтобы прийти в порядок, — пояснил он.
Теперь Джонни его прекрасно слышал.
— Она не любит этой работы, но если берется, то выполняет ее неплохо.
В этот момент шофер сделал такое, что очень удивило Джонни: сжав кулаки, он с силой ударил себя по лбу. Потом повторил эту манипуляцию еще несколько раз. Такой удар мог свалить быка и послать в нокаут большинство людей.
— Эй, осторожнее! Вы можете потерять сознание. Дэвис улыбнулся:
— Чего не сделаешь, когда болит голова. Уже несколько месяцев я страдаю головной болью. Два или три хороших удара — и все приходит в порядок. Делайте, как я, когда у вас заболит голова.
— Вы страдаете головными болями?
— Еще как. Если бы вы побывали в моей шкуре, у вас тоже болела бы голова. — Дэвис увеличил скорость. — Вы можете мне не поверить, но я участвовал в соревнованиях в тяжелом весе, — он улыбнулся. — Правда, я не прошел отборочных боев, но все же был спарринг-партнером Али, когда тот был в лучшей спортивной форме. О, какие это были времена! Но все это в прошлом. Сейчас все, что у меня есть, — это ворчливая жена и это старье, которое ничего не стоит.
Джонни внезапно понял, что с его попутчиком что-то не то, и почувствовал себя не в своей тарелке. Он вспомнил: никто из водителей не сказал Дэвису ни слова и не приветствовал его взмахом руки.
— У вас сейчас болит голова? — осторожно спросил он.
— Нет, когда я ударю ее два или три раза, все проходит. Джонни закурил.
— Не хотите?
— Нет, спасибо. Я никогда не курил и не буду. Откуда вы, Аль?
— Из Нью-Йорка, — солгал Джонни. — Никогда не был на юге... Я подумал, что эти места следует посмотреть.
— А где ваш багаж?
— Чемоданы следуют поездом.
— Прекрасная мысль. Вы видели, как старина Джо послал Али в нокаут? <Речь идет о бое за звание чемпиона мира между Мохаммедом Али и Джо Фрезером.>.
— Да, по телевизору.
— А я был там. Вы были в Лондоне?
— Нет.
— Али меня привозил со своей командой. Проклятый город, — Дэвис улыбнулся. — Если бы вы видели этих девок. У них юбки такие короткие, что видны ягодицы, — он снова ударил себя по голове. — А вы видели, как Фрезер победил Али?
— По телевизору.
— А я там был.