— Может быть, оно в вашем пузе? — язвительно произнесла Мира, закуривая сигарету и бросая спичку в темноту.
Я взял девушку за руку.
— Нельзя ли помолчать, — попросил я девушку. — Сейчас не время для болтовни.
Толстяк вытащил сложенную газету и принялся ее разворачивать неуклюжими пальцами. Он посмотрел в газету, перевел взгляд на Миру, и его лицо буквально просияло. Это не понравилось мне. Встреча со змеей неприятна сама по себе, но если эта змея еще и улыбается, это уже никуда не годится.
— Да, — сказал он. — Это здесь. Очень интересно. Действительно очень интересно!
— Ему, кажется, доставляет огромное удовольствие разговаривать с самим собой, — Мира зевнула. — Это становится скучным. Что, если пойти спать?
— Это, конечно, замечательная идея, но между тем монолог этого толстяка вас вскоре весьма заинтересует, — сказал я. — Так что не лучше ли посидеть еще немного.
Богль уставился на толстяка, моргая и бормоча что-то нечленораздельное. Потом расправил мощные плечи и попытался внести ясность в щекотливое положение, в котором мы оказались:
— Так все же, кто вы?
— Я — Пабло, — напыщенно произнес он, украдкой глядя на Миру. — Вы чужаки в этой стране, раз не слышали обо мне.
Анзел ошеломленно уставился на верзилу.
— Пабло? — повторила Мира. — Это, вроде, какое-то приспособление для массажа груди?
Толстяк снова улыбнулся.
— Маленький старик слышал обо мне. Не так ли, сеньор?
Некоторое время он ждал ответа, и тогда Анзел прошептал:
— Да.
— Тогда скажите своим друзьям, кто я, — продолжил Пабло. — Скажите им, что Панчо Вилья и Сапата кончили там, где начинаю я. Не упустите шанс поведать о той власти, которой я пользуюсь в горах, о людях, погибших там. Особо отметьте моих парней: какой это порох! Где же твой язык, старик?
Анзел смотрел на нас в полном смятении. Я разделял его чувства: многое и мне было известно о назвавшем себя бандите.
— Если Сэмюэль сыграет нам на своей гармошке, мы сможем устроить этому толстяку официальную встречу, — улыбаясь, сказала Мира. — Все вплоть до поднятия флагов и здравиц в честь нашего большого друга. А затем все разойдемся по своим кроваткам.
У меня крепло убеждение, что Мира своими остроумными замечаниями накличет на нас серьезные неприятности.
Пабло невозмутимо игрался своим носовым платком.
— Мира Шамвей... ведь вас так зовут, не так ли?
— Наконец-то известность, — немного удивленно произнесла Мира. — Ну а вы доктор Левингстон?
— А вы сеньор Росс Милан?
Богль поднялся на ноги.
— Я — Сэм Богль, — заявил он. — Рад встрече с вами.
— Не разевай пасть, собака, или я ее тебе сейчас закрою! — Глаза Пабло сверлили Богля, как буравчики.
— Но, я хотел...
Ударом по ноге я заставил его замолчать.
Пабло, крадучись, подошел к столу, взял стул и уселся рядом с Мирой. Для человека его комплекции он двигался удивительно легко.