Я смотрел на ее волосы, расчесанные на прямой пробор, и волнами ниспадающие на плечи, четко очерченные губы, за которыми были видны ослепительно белые зубки, на ее длинные пальцы, с тщательно ухоженными ногтями цвета спелой вишни. Все у нее было высшего класса, начиная от платья, сшитого у превосходного портного и плотно облегающего прекрасную фигуру, до изысканных украшений и изящных туфелек на высоких каблуках. На ней были чулки черного цвета, и мне вдруг нестерпимо захотелось узнать, какого цвета у нее белье.
— Да, вспомнила… Герман Грант время от времени уезжал на Самсет-бульвар. Не знаю, зачем он туда ездил, но однажды я слышала, как он назначал свидание девушке. Он сказал примерно следующее: «Встретимся в моей норе на Самсет-бульваре». Я всегда разрешала слугам пользоваться телефоном.
— О'кей, — я поднялся. — Не помешает мне заглянуть туда. Надеюсь, вы помните номер дома?
— Мне кажется, четыреста двадцать пять. Вы не ошибетесь, там только один такой дом бело-зеленого цвета.
— Хорошо. Я скоро вернусь. Но очень прошу вас, никому не открывайте.
— Почему вы так говорите? Думаете, кто-нибудь попытается меня убить?
— Все может быть. Не хочу пугать вас, Глория, но вы же видите, что произошло с вашим мужем?
— Нет, я не хочу оставаться одна. Можно, я пойду с вами?
Я смотрел на нее и колебался. Она подняла глаза к потолку, в направлении той комнаты, где лежал труп Джорджа — черный, кошмарный. Мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
— Я не могу оставаться одна, — повторила она упрямо. — И потом, если действительно существует опасность, о которой вы говорите, то в вашем обществе мне будет гораздо спокойнее. Знаете, вы внушаете мне доверие… Теплое чувство охватило меня. Я захотел обнять ее, прижать к себе… Как бы это дать ей почувствовать, что она может рассчитывать на меня во всем… Дом на Самсет-бульваре, несмотря на веселенькую расцветку и замысловатую архитектуру, выглядел мрачновато. По крайней мере, таким он показался мне с первого взгляда, едва я вышел из машины. Глория осталась внутри, вопросительно глядя на меня.
— Подождите меня здесь, — сказал я.
— Нет, нет, Ник! Я только с вами. — Она быстро вышла из машины. — Я не боюсь показать, какая я трусиха… Но мне так не хочется умирать. Я хочу жить, хотя бы уже затем, чтобы узнать, кто же убил моего мужа. Я вам сказала сразу, не лицемеря, что не любила Джорджа, но это отнюдь не означает, что он был мне безразличен. Ведь, как-никак, мы жили вместе в моем доме… — Она нерешительно посмотрела на меня, потом продолжила: — Если убийце, несмотря ни на что, удалось добраться до Джорджа, то с равным успехом он может добраться и до меня! Как вы думаете?
— Я уже думал об этом, но считаю, что убийцу интересовал только Джордж. Вы-то ему зачем?
Она некоторое время молчала, затем медленно сказала:
— Возможно, что это так и есть. Может, убийство связано с каким-то фактом из прошлой биографии Джорджа… — Прошлой? Все может быть… Вендетта? Но по какому поводу? У вас нет никаких соображений на этот счет?
— В настоящий момент нет, но если я что-нибудь вспомню, обязательно скажу вам.
— Будем надеяться, что вы что-либо вспомните. Идем.
Дверь открыла высокая девушка в плотно облегающем платье из хлопка, судя по всему, метиска. Волосы, цвета воронова крыла, закрывали ей лоб. Она вопросительно уставилась на меня.
— Мы ищем Германа, — сказал я.
— Кто вы и чего это вдруг он вам понадобился?
— Я бы хотел это сказать прямо ему, если вы не возражаете.
— В настоящий момент его здесь нет. Приходите… Не дав ей договорить, я оттеснил ее от двери. Она открыла было рот, чтобы выразить протест, но, заметив взгляд, с которым я на нее смотрю, промолчала. Глория вошла следом за мной. Никаких следов пребывания Германа мы не обнаружили. Девица, открывшая дверь, следовала за нами по пятам и, наконец, не выдержав, заявила:
— Имейте в виду, если вы не из полиции и если у вас нет ордера на обыск, то вы дорого заплатите за это вторжение!
— Да кто ты такая, что корчишь из себя хозяйку?
— Я — жена Германа, Лиза Гордон.
— Ах, вот как. Я не знала, что у Германа есть жена, — с недоверием произнесла Глория.
Лиза обернулась, с вызовом глядя на нее.
— И все же я действительно его жена. А вот кто вы?
— Я Глория Калливуд. Герман мой садовник.
— Ну-ну, теперь понятно. Так тебе понадобился Грант, чтобы не спать в одиночестве?