Вдруг Лепски обнаружил, что вьетнамца нет рядом. Ловко скользнув, словно ящерица, Нго прыгнул к парапету набережной, и прежде чем Лепски поднял револьвер, он услышал всплеск.
Нго долго плыл под водой, пока не миновал все яхты. Он вынырнул, бросил прощальный взгляд на берег. Последнее, что он увидел, была Шеннон, стоящая в свете фар и закрывающая лицо руками.
«Благослови вас Господь, мэм!» — подумал Нго и медленно погрузился в покрытую разводами нефти воду. Пучина беззвучно сомкнулась над ним.
***
Придя в сознание, Клинг обнаружил, что он валяется на ковре, и, никого не увидев, поднялся на ноги и огляделся. Он понял, что Нго сбежал вместе с Шеннон.
Клинг, конечно, на всякий случай проверил квартиру, но это было уже бесполезно. Его верный преданный раб променял хозяина на бабу. Вот вам и «нет проблем, сэр». Подняв с пола удавку, Клинг спустился на лифте в гараж. Краденого «кадиллака» там, конечно, не было. Дурак Нго далеко не уйдет. Копы его быстро заметут. Загремит в тюрягу лет на десять — и поделом! А ему, Клингу, теперь остается только одно — побыстрее самому рвать когти. К черту Джемисона! Главное — скорее в Цюрих, чтобы успеть снять со счета деньги. У него заказаны билеты на самолет. Чемодан и двести тысяч аванса Джемисона лежат в его машине.
Усевшись за руль, Клинг через несколько минут мчался в аэропорт Майами. Успокоился он лишь тогда, когда прошел контроль и оказался на борту самолета на Нью-Йорк. Клинг принялся что-то насвистывать. Итак, Цюрих. Он получит пять миллионов и исчезнет. Он не знал, что впереди у него лишь встреча с тремя швейцарскими детективами, поджидающими его в операционном зале банка.
***
Джемисон сидел за письменным столом, глядя на часы. 23.15. Звонка не было. Почему молчит Клинг? Опять что-нибудь сорвалось? Он был уверен, что теперь, получив подтверждение из банка, Клинг все сделает. На душе становилось все тревожнее, но пока что он держал себя в руках. В дверь постучали. Он рявкнул:
— Войдите!
Вошел Смит и положил перед ним письмо.
— Только что пришло, сэр. Экспресс-почтой.
Джемисон осмотрел конверт, увидел итальянские марки. Наконец-то весть от Тарнии!
— Спасибо, Смит. Принесите сандвичей. Я еще немного посижу.
— Да, сэр. — Смит поклонился и вышел. Он приготовил два сандвича с курицей и ветчиной, два — с копченой лососиной, добавил несколько листиков салата и понес тарелку в кабинет Джемисона.
В дверях он замер, увидев, что Джемисон лежит, уронив голову на письменный стол.
— Сэр! — воскликнул Смит. — Что с вами? Что-нибудь случилось?
Джемисон не шевелился.
Смит поставил поднос, подошел к хозяину. Он мгновенно понял, что Джемисон мертв. В сведенных предсмертной судорогой пальцах было зажато скомканное письмо.
Ошеломленный Смит осторожно извлек листок бумаги из мертвых рук. Долго колебался, потом все же прочел письмо.
«Дорогой Шерри!
Надеюсь, ты все поймешь и простишь. Я поняла, что не хочу выходить замуж ни за тебя, ни за кого-нибудь другого. Джузеппи предложил мне участие в своем великолепном процветающем Доме мод. Теперь фирма будет называться «Джузеппи и Лоуренс». Я думаю, ты понимаешь, что это для меня означает.
Шерри, мне очень жаль, но я надеюсь, ты повстречаешь еще женщину, которая станет матерью твоих детей.
Простишь меня?
Тарная».