— Ты не прав, — возразил Крамер. — Я предупрежу его, что если он вздумает выкинуть фортель с полицией, то, как бы тщательно ни охранял дочь, однажды она будет застрелена снайпером, и вот тогда уже он никогда не вернет её обратно. Я напугаю его до смерти! Я заверю, что за дочерью будут охотиться дни и ночи на протяжении долгих лет. Ван Уэйли не сможет все эти годы держать её взаперти в своем поместье. Он поймет, так как человек далеко не глупый, и отдаст нам деньги.
Моэ раздумывал некоторое время, затем кивнул.
— О'кей, Джим. Я всегда верил тебе. Это очень опасно... Но если ты говоришь, что это можно сделать, так оно и есть... — Он поколебался, прежде чем спросить:
— Что я должен делать?
— Все достаточно просто, — Крамер криво улыбнулся. — Ты, разумеется, будешь работать не один. Надо подыскать пару крепких ребят. Раньше я знал многих, но я давно отошел от дел. Нужны молодые ребята со стальными мускулами и нервами, как канаты. Скажем, они получат пять тысяч... Им незачем знать, какие деньги будем брать мы.
Моэ много лет работал с Крамером. Старая выучка не стерлась, не выветрилась. Но и законы стаи помнились хорошо. Крамер знает, за что платит. Пока ты слепо выполняешь его приказы, все в порядке. Но стоит тебе заколебаться или, упаси Боже, хотя бы чуть-чуть отступить от намеченного плана — никто не даст за твою жизнь и цента. Если Большой Джим включил тебя в свою систему, ты должен делать работу, как автомат. Отступать и бесполезно, и опасно.
— Я знаю людей, способных выполнить то, что ты задумал, — сказал Моэ. — Это Крейны. Да, вне всякого сомнения, они сделают все, что потребуется.
Крамер глубоко затянулся.
— Крейны?
— Брат и сестра. Дикий народ. Ты же знаешь таких... Ни капли мозгов, зато мгновенно выхватывают револьвер. Ни угрызений совести, ни нервов.
Крамер усмехнулся.
— Звучит достаточно интригующе. Кто они и на какие средства живут?
— Ни на какие. Они никогда не работали. Я же сказал, люди без чести и совести, — он замолчал, чтобы раскурить сигару. — Их отец был гангстером. Специализировался на ограблении небольших магазинов или автозаправочных станций. Он постоянно пил и для острастки колотил детей. За неудачный грабеж получил пятнадцать лет. Не выдержав условий жизни в тюрьме, через три месяца повесился на потолочном крюке. Их мать была превосходной магазинной воровкой. Так как ей не с кем было оставить своих детей, она брала их с собой на дело. И это была единственная школа, которую они прошли. Вскоре Крейны потеряли и мать. Им ничего не оставалось, как начать воровать. Нахрапистые и ловкие, они ни разу не попались! У них не было постоянной компании. Прибивались то к одной, то к другой банде, но ни с кем не уживались. Девчонка очень привлекательна, и когда какой-нибудь простофиля увлекался ею, она отводила его в заранее условленное место, а там его братец обирал до нитки... Короче, они готовы на все, а уж тем более на большую работу.
Крамер подумал некоторое время, кивнул.
— Я приеду во Фриско и встречусь с ними. Предупреди их, Моэ. Если я найду, что они нам подходят, мы используем их. О'кей?
— Я переговорю с Крейнами. Когда они узнают, кто стоит за всем этим, будут в восторге.
Крамер усмехнулся.
— Конечно, но ничего не стоит говорить заранее. Вначале мне нужно встретиться с ними. Ты только намекни, что они могут поработать вместе с Большим Джимом Крамером.
Моэ с восхищением глянул на босса.
— Я скажу.
Прислонясь к фонарному столбу и не обращая внимания на нудный моросящий дождь, с сигаретой в ярко накрашенных губах, Чита внимательно следила за входом в Гиза-клуб. Клуб находился на противоположной стороне улицы.
Было начало четвертого утра. Клуб вскоре закроется. Может быть, кто-то из поздних посетителей заметит её и подойдет. Он, вне всякого сомнения, будет навеселе, а, возможно, и совсем пьян. Предложит ей прокатиться в машине. А уж потом...
Чита была невысокой девушкой. Большие глаза, тонкая талия, изящные бедра и длинные ноги... Она носила черную кожаную куртку и черные брюки, лоснящиеся от «старости». Чита походила на большую черную птицу. Однако прозвище ей дали другое — Дадди Длинные Ноги. Чита и Рифф Крейны были достаточно хорошо известны в своем районе и как Кожаные куртки.
Когда Чита полагала, что примелькалась, она перекрашивалась в блондинку. Правда, это было достаточно редко; за прической она не следила, и вскоре волосы принимали грязно-серый цвет... Никто не назвал бы её красавицей, но у Читы был какой-то шарм. Едва уловимый аромат страстной женщины притягивал мужчин, как магнит. Чита и Рифф отличались диким нравом, жестокостью и порочностью. Их нельзя было поймать врасплох, ублажить либо разжалобить: лживые и бесчестные создания, они были всегда готовы на любую подлость.
Единственным положительным качеством, если, разумеется, это можно так назвать, была их необычайная привязанность друг к другу. Они были неразлучны: участвовали в одних и тех же драках, сражались, как дикие животные, не давая противнику пощады, но и не щадя самих себя. Чита ни в чем не уступала брату. Но если вдруг кто-то из них болел, что случалось редко, или залечивал раны, полученные в драках, что случалось часто, другой постоянно был рядом. Они и дня не могли прожить друг без друга. И если выпадала удача, то всегда делились деньгами.
Итак, Чита ждала свою жертву, а на противоположной стороне улицы, прячась в тени аллеи, стоял Рифф Крейн. Он был на несколько дюймов выше сестры, но черты его лица были такими же. Лишь перебитый в детстве нос и шрам от бритвы на щеке отличали его от Читы. Эти две отметины производили отталкивающее впечатление, но Рифф ими очень гордился. Брат и сестра впоследствии с лихвой рассчитались с тем, кто нанес Риффу увечья. Сейчас это был калека, полуслепой, с нервно трясущейся головой, живущий на иждивении у жены.
Чита и Рифф носили тяжелые горнолыжные ботинки. Они дополняли их униформу и помогали в постоянных уличных драках.
Из дверей клуба вышел невысокий мужчина. Он посмотрел направо, налево, увидел Читу и, засунув руки в карманы, направился в её сторону.
Чита равнодушно следила за его приближением. Всегда было одно и то же: рано или поздно, но кто-нибудь подходил к ней. Она глянула в сторону брата, тот моментально загасил сигарету и отступил поглубже в тень.
Гости клуба и его завсегдатаи расходились. Хлопали дверцы машин, урчали моторы.