Я прижал ее к себе одной рукой и, когда она подняла голову, поцеловал в губы. Мне пришлось сделать над собой усилие, так что вышло не очень складно, но все же это был наш первый поцелуй.
Она схватила мою руку своей крохотной, птичьей лапкой, глядя на меня, словно на греческого бога.
— Давай останемся здесь и будем всю ночь любоваться луной, — предложила она.
— Не могу, — ответил я. — У меня завтра много работы. Тебе-то хорошо — ты можешь все утро нежиться в постели. А я должен зарабатывать на жизнь.
— Ты вовсе не должен этого делать, Чед, — с горячностью сказала она. — У меня денег хватит для нас обоих. Уходи из этого мерзкого банка. Я хочу больше быть с тобой.
Вот оно: тютелька в тютельку, как предсказала Глория!
— Ты не отдаешь себе отчета в своих словах, — сказал я. — Давай оставим эту тему, пока ты не сказала чего-нибудь, о чем будешь потом жалеть. Я не должен был целовать тебя.
— Я так этого хотела. — Тонкие руки обвились вокруг моей шеи. — Не чурайся меня, Чед. Мне так одиноко. Я прижал ее к себе.
— Я просто без ума от тебя. Будь у меня положение и деньги, все было бы по-другому, но, увы. — Я оттолкнул ее. — Ладно, хватит об этом. Я отвезу тебя домой.
— Я должна поговорить с тобой, Чед! — пылко воскликнула она.
— Хорошо, но это все впустую. Нам не стоило затевать этот разговор.
— Скажи правду. Я и в самом деле что-то значу для тебя?
— Я просто не знаю, что со мной происходит, — сказал я, не глядя на нее. — Я думаю только о тебе, постоянно. Ты засела в меня, как заноза. Сумасшествие какое-то.
Я замолк. Мозг мой отказывался воспринимать несусветную чушь, что я нес, но для нее это была вовсе не чушь.
Она смотрела мне в глаза, вся сияющая и какая-то преобразившаяся. Говорят, что влюбленная женщина становится прекрасной. Вестал, конечно, ничто на свете не сделало бы прекрасной, но в тот миг, в матовом лунном безмолвии, она благодаря какому-то волшебству не казалась безобразной. Огромное достижение.
— Так ты.., ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? — голос ее внезапно охрип.
— Да разве я вправе? — бросил я. — Хватит, Вестал. Я повернул ключ зажигания и запустил двигатель.
— Все равно у нас ничего не выйдет. Как бы я ни любил тебя, моя гордость никогда не позволит мне жить за твой счет.
Эту фразу я взял из одной мыльной оперы, которую мы слушали вместе с Глорией. Помню, мы буквально покатились со смеха, когда главный герой напыщенно изрек эту галиматью.
Но Вестал было не до смеха. Она любовно сжала мою руку своими костлявыми пальцами.
— Я ждала от тебя именно такого ответа. Я горжусь тобой, Чед. Тебе и в самом деле нужна я, правда?
— Хватит, Вестал. Нам пора ехать. Она помотала головой.
— Я не потерплю, чтобы мои деньги встали поперек нашему счастью, — сказала она. — Я найду выход. Приезжай ко мне завтра. Предоставь все мне.
На миг я испугался, не переборщил ли я. Вдруг этой влюбленной шимпанзе взбредет в голову сложить семьдесят миллионов в мешок и утопить в океане?
— Хорошо, я приеду, — пожал плечами я. — Приеду, потому что не могу без тебя. Но выбрось свои идеи из головы, Вестал, мы сможем остаться друзьями.
Тоже из репертуара героя-любовника.
— Положись на меня, Чед, — сказала она и приникла ко мне. — Поцелуй меня, дорогой мой. Ох!