Она весело схватила меня за руку и радостно сжала ее.
— Разве ты не рад нашей встрече?
— Страшно рад. А что ты здесь делаешь?
— Понятия не имею. — Она надула губки. — Один симпатичный мальчик пообещал встретиться со мной, но почему-то не пришел.
— Ничего, теперь у тебя другой симпатичный мальчик.
Пойдем отсюда куда-нибудь, где можно потолковать по душам.
Она кивнула, Мы протолкались к выходу.
— Моя машина здесь, Глория. Куда поедем?
— Ко мне. — Она влезла в машину. — Третий поворот налево на бульваре Рузвельта. Чед, лапочка, ты совсем про меня забыл, да?
— Не совсем, — ухмыльнулся я, лавируя, между автомобилями на стоянке. — Закрутился вконец. А теперь, увидев тебя, очень об этом жалею. А ты чем занималась?
— Я была во Флориде. Когда ты уехал в Венецию, один пожилой джентльмен пожелал принять участие в моей судьбе. — Глория хихикнула. — На прошлой неделе жена разыскала его. Ох, какими стервами могут быть жены, правда, Чед?
— Наверное, — я вырулил с бульвара Рузвельта. — Я тут повернул?
— Да. Останови у второго столба. Я притормозил перед высоким домом.
— А где оставить машину? Я проведу ночь с тобой.
— Я, конечно, тебя не приглашала, но так уж и быть. Поставь машину за домом. И поспеши, дорогой, моя квартира на самом последнем этаже.
Я завел машину в пустой гараж за домом и поднялся на лифте на верхний этаж.
Квартира Глории состояла из маленькой спальни и просторной гостиной: уютно, но не слишком разгуляешься.
Когда я открыл дверь, Глория поджидала меня на кушетке. Она уже успела переодеться в лимонно-желтый халатик. Она выглядела настолько прехорошенькой, что мне сделалось не по себе: как я мог забыть такую куколку?
— Входи, Чед. Господи, как же я рада тебя снова видеть!
— Я тоже рад, Глория, — сказал я, приближаясь к ней. Положив руки на ее мягкие бедра, я привлек ее к себе. — Тысячу лет не видел тебя.
— А что случилось, Чед? Тебе тяжко пришлось?
— Да. Знаешь, что она погибла?
— Да, прочитала в газете. — Глория чуть отодвинула голову, продолжая прижиматься ко мне всем телом, и заглянула прямо в глаза.
— Значит, теперь все ее деньги принадлежат тебе, Чед?
— Кое-что из них. Она почти все раздала.
— Почти все?
— Да. Но не будем об этом. Мы можем заняться кое-чем более приятным, верно?
Мы уже завтракали, когда Глория поведала нечто такое, что буквально сразило меня наповал.
Началось с того, что она внезапно спросила:
— Чед, дорогой, уж не влюбился ли ты, случайно? Я уплетал яичницу, которую приготовила для меня Глория, но не решился поднять голову и встретить взгляд девушки.