Холанд тоскливо посмотрел вокруг. Если бы он потерял блокнот в доме, уборщица подняла бы его и положила на стол. Нужно искать! Но поиски не увенчались успехом. Когда Холанд понял, что блокнота дома нет, уже наступила ночь.
Блокнот мог выпасть из кармана в машине! Идиот! Первое, что надо было осмотреть — это машина.
Холанд вышел и направился к гаражу. Он уже почти достиг цели, когда заметил Паркера, с опущенной головой бредущего по дорожке к дому.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он Холанду, подходя.
— Идемте, — сказал Кен, и вместе с гостем вернулся в дом. — Простите за беспорядок: я искал кое-что и перевернул все вверх дном.
Паркер рухнул в кресло. Его толстое, обычно красное лицо, было осунувшимся и бледным. Руки, лежащие на коленях, судорожно шевелились.
— У вас есть выпить?
— Конечно, — ответил Кен и наполнил виски два стакана. — Ко мне недавно приезжали полицейские, они спрашивали ваш адрес. Я пытался предупредить вас, но они успели раньше.
Паркер бросил на него инквизиторский взгляд. Кен, чувствуя себя очень скверно, отошел и сел в кресло.
— Что произошло? — спросил он после долгого молчания.
— Им ничего не удалось вытянуть из меня, — тихо сказал Паркер. — Я держался своей версии. Но сержант мне не поверил, он сказал, что я лгу, а на самом деле звонил не жене, а Фей. Я предложил ему доказать это. Он страшно ругался, но под конец сказал, что не считает меня убийцей. Это очень любезно с его стороны, вы не находите? Но он надеялся, что я знаю некоторых ее клиентов. Тогда я снова сказал, что ничего не знаю, и звонил не ей, а жене, и сержант решил узнать у Мези, правду ли я говорю...
Паркер сделал большой глоток и стал разглядывать свои ботинки.
— Те десять минут, которые я провел наедине с другим полицейским, пока сержант разговаривал с Мези, были самыми ужасными в моей жизни. Но Мези... Боже мой! Это необыкновенная женщина! Она почувствовала, что я попал в беду, и подтвердила, что я звонил где-то после девяти часов. Ей удалось убедить сержанта, и он извинился передо мной.
Кен откинулся на спинку кресла.
— Знаете, — продолжал Паркер, — я в восторге от нее. После их ухода я все рассказал Мези, и она очень плохо восприняла это...
— Вы рассказали, что ходили к этой девице?
— Это было необходимо. Мези знала, что я солгал сержанту, не мог же я лгать и ей. Она прямо спросила, виделся ли я с Фей. Я ответил — да...
Кен почувствовал, что если бы Энн задала ему такой вопрос, он не в состоянии был бы скрыть от нее правду.
— Мне очень жаль...
— Да, — Паркер провел рукой по лбу. — Она очень плохо восприняла это. Ее мать все слышала, и сразу же влезла в разговор. Это может разбить нашу семью.
— Мне очень жаль, — повторил Холанд.
— Ах, как я виноват перед ней, — лепетал Паркер. — Это смешно, но мне было так уютно с Фей, мне казалось, что рядом с ней я становлюсь сильным и мне не грозят никакие неприятности. — Неожиданно он поднял глаза и твердо посмотрел на Кена. — Довольно говорить о моих неприятностях, я должен сказать вам кое-что еще... Сержант описал мне типа, которого они подозревают в убийстве. Его приметы заставили меня задуматься. — И, наклонившись вперед, он продолжал:
— Вы совершенно уверены, Холанд, что не ходили к ней прошлой ночью?
Сердце Кена остановилось на мгновение, а потом забилось с бешеной энергией. Кажется, он изменился в лице. Он делал страшные усилия, чтобы посмотреть Паркеру в глаза, но понимал, что это ему не удастся.
Чтобы скрыть волнение, Кен взял сигарету, закурил и проговорил чуть дрожащим голосом:
— Не могу понять, к чему вы клоните. Макс. Я же говорил вам, что провел вечер дома.
Паркер не отводил испытующего взгляда.
— А у меня ощущение, что вы лжете, — сказал он. — Вы ходили к ней?
— Я же сказал, что нет! — закричал Кен, вскакивая с места.
— Боже мой! — пробормотал Паркер, бледнея. — Когда они сказали как выглядел убийца, я подумал, что он очень похож на вас, но гнал от себя эту мысль. А вот теперь.., теперь я полностью уверен, что это вы!