— Что вы хотите? — спросил Кен, присаживаясь в кресло.
— Это касается прошлой ночи. В квартире надо мной была убита молодая женщина. Я знаю кое-что, чем можно заинтересовать полицию. — Свитинг замолчал и добродушно улыбнулся. — Но я не собираюсь ходить в полицию, мистер Холанд, хотя прекрасно понимаю, что это долг каждого гражданина. Если разобраться, зачем мне ходить в полицию? Что они дадут мне за мою информацию? В конце концов, каждый должен заботиться о собственных интересах.
Холанд неверной рукой достал сигарету и закурил.
— Я не имею к убийству никакого отношения. Свитинг кивнул.
— Уверен в этом. Если бы я считал вас убийцей, то никогда не пришел бы сюда. Я не пускаюсь в авантюры и не хочу, чтобы меня обвинили в укрывательстве преступника. Конечно, вы не убивали, но! — он поднял грязный указательный палец. — Но в момент убийства вы были в квартире, это факт.
Кен не отвечал.
— Вы слишком умны, чтобы не понимать простых вещей, — подхалимски проговорил Свитинг. Я смотрел на часы. — Он огорченно развел руками. — Вы попали в затруднительное положение и не сможете убедить полицию в своей невиновности. Им-то главное — схватить хоть кого-то и закрыть лицо, поэтому они с восторгом вцепятся в вас.
Кен почувствовал, как в нем поднимается злоба: этот гнусный шантажист даже не пытается скрыть своей радости.
— Отлично. Я все это понимаю, — небрежно сказал он. — Короче, что вы собираетесь делать?
— Это зависит только от вас, мистер Холанд.
— Значит, шантаж? Свитинг нахмурился.
— Какое грубое слово. Мне кажется, я имею право рассчитывать на вознаграждение за скромность.
— Сколько вам нужно?
Стивинг едва не подпрыгнул на диване: беседа приняла оборот, на который он рассчитывал.
— Я бедный человек, мистер Холанд, и не хочу скрывать — нуждаюсь в деньгах. Вы можете дать мне сейчас совсем немного, скажем, двести долларов, а потом ежемесячно делать чисто символический взнос...
— Какой? — подавленно спросил Холанд.
— Ну, долларов тридцать или тридцать пять. Кен понимал, что если он пойдет на уступки, этот грязный тип постепенно высосет его, как паук муху. Он должен был думать об Энн, поэтому следовало держаться твердо. Кроме того, не следовало забывать, что если дело все же дойдет до суда, нужно будет платить адвокату.
— Это лишь оттянет время, — заявил он. — Полиция найдет меня и без вас, так что идите и рассказывайте, что хотите. Вам не удастся получить здесь ни цента.
Свитинг был опытным шантажистом и знал, что жертва, прежде чем дать накинуть себе на шею веревку, иногда сопротивляется.
— Обсудим мое предложение без лишних эмоций, — сказал он. — Мое свидетельство, мистер Холанд, может отправить вас на электрический стул. Ведь я — единственный, кто видел, как вы покидали квартиру мисс Карсон. Если я буду молчать...
— Вы ошибаетесь, — возразил Кен. — Меня видела еще женщина, которая живет на первом этаже. Ваше молчание стоит гораздо меньше, чем вы просите.
Во взгляде Свитинга мелькнуло смущение.
— Минутку, мистер Холанд, не нужно поспешных выводов. Та женщина не знает, кто вы, а я знаю. Было бы странно рисковать собственной жизнью, не желая расстаться с несколькими долларами. И потом — подумайте о вашей жене. Такая красавица! Как она станет горевать, узнав о том, в какую историю вы попали!
— Не вмешивайте в это мою жену! — заорал Холанд. — Вы не получите ни цента. Убирайтесь!
Сладкая улыбка, которая только что паслась на лице Свитинга, постепенно исчезла, ей на смену пришла откровенная злоба.
— Не кричите на меня, мистер Холанд. Вы не в таком положении, чтобы быть упрямым. Если мы не договоримся, я без малейшего колебания отправлюсь в полицию. Но, будучи в отличие от вас, человеком сговорчивым, я отказываюсь от ежемесячного взноса: двести долларов — и все! Слово чести!
Кен не мог больше сдерживаться. Он подошел к наглецу и вырвал у него стакан. Свитинг, который всегда в таких случаях опасался что его отколотят, вжал голову в плечи.
— Мистер Холанд, — пробормотал он, цепляясь за диван, — бесполезно...
Кен схватил Свитинга за отвороты пиджака и оторвал от дивана. Болонка понимая, что триумф хозяина не состоялся, поджав хвост, кинулась к дверям.
Холанд, вне себя, тряс шантажиста.