— Я отправился в ресторан обслуживать других клиентов. Когда вернулся назад в бар, штора в ее кабинке была опущена. Я поинтересовался у бармена, присоединился ли кто-нибудь к клиентке, но бармен сказал, что она до сих пор одна. Я подумал, что ей не хочется, чтобы ее тревожили, и не подходил к ее кабинке.
— Итак, вы решили, что она хочет побыть в одиночестве. Что случилось потом?
— Мы закрываем около 2.30. Когда большинство посетителей вышло, штора все еще была опущена. Я подошел к кабинету и окликнул клиентку, но ответа не последовало. Я заглянул туда и... увидел ее.
— Как я понял, более трех часов она была вне поля зрения?
— Совершенно верно. Я был занят, так как накопилось много грязной посуды. Это была тяжелая ночь. Мытье посуды занимает много времени.
Броунинг вдруг чертыхнулся и повернулся к Террелу.
— Я ухожу домой, — сказал он. — С меня достаточно. Вы ставите крест на моем бизнесе. Поторопите ваших людей, Фрэнк. Я хочу, чтобы Льюис тоже немного поспал.
— Мы долго не задержимся, Гарри, — пытался успокоить его Террел.
Но Броунинг все же ушел.
Террел подошел к бару, где доктор Ловис осматривал мертвую женщину.
— Когда вы спросили, как она выглядела, я сказал неправду, — неожиданно проговорил Эдрис. — Я хочу вновь ответить на этот вопрос.
Хесс глянул на него.
— Ты хочешь сказать, что солгал, не так ли?
— Я не хочу терять работу, — Эдрис вытащил носовой платок и вытер потное лицо. — Мне нравится эта работа. Босс слушал. Если бы я сказал правду, а ему она не понравилась, он сразу бы меня уволил.
— А что дает тебе повод думать, что он так не поступит сейчас?
— Если вы не расскажете ему, он ничего не узнает.
Хесс не сводил глаз с карлика. Затем пожал плечами.
— О'кей. Что в ней было подозрительного?
— Едва я увидел ее, как сразу понял, что у женщины неприятности. Она была белой, как полотно, и вся тряслась. Я понял, что от нее можно всякого ждать... Она уже себя не контролировала. Увидев, что клиентка вот-вот разрыдается, я отвел ее в отдельный кабинет и дал выпить. Я же опустил штору. Женщина могла устроить истерику, а босс не любит подобных сцен.
Хесс и Якоби переглянулись, и затем Хесс спросил:
— Ты хочешь сказать, что хорошо знаешь эту женщину?
Эдрис глянул через плечо на Льюиса, который отвечал на вопросы журналиста, и, понизив голос, ответил:
— Да, я ее знаю. Она занимает квартиру, которая как раз напротив моей.
— Так почему ты, черт побери, не сказал нам об этом до сих пор?! — яростным шепотом заорал Хесс.
— Но вы меня об этом не спрашивали, и, кроме того, как я уже говорил, мистер Броунинг мог все услышать. Если он узнает, что я ее знал и сам отвел в кабинет, он тут же уволит меня из ресторана.
— Что еще ты о ней знаешь?
— Она была проституткой, наркоманкой. Я знаю ее восемь лет.
Хесс наклонился вперед.
— Она твоя девушка, Тикки?
Эдрис с минуту молча смотрел на Хесса.