— Ты уверен, что у тебя все в порядке. Том?
— Вполне! Может быть это гроза вызвала у меня головную боль. — О'Брайен вытер вспотевшее лицо носовым платком. — Никогда не любил грозу.
Раскат грома, прогремевший в тот момент, потряс домик.
— Фу! Гремит прямо над нами, — сказал О'Брайен. Потом он прошел в холл, где сидел полицейский с автоматом на коленях.
Конрад присоединился к нему и они вмести пошли по направлению к лестнице.
— Так жарко, что можно печь яйца, — сказал Конрад, доставая платок, чтобы вытереть лицо.
О'Брайен ничего не ответил. Он думал, прокисли Феррари в ванную комнату. Рот у него пересох, ноги дрожали, а сердце стучало как молот.
Они шли вдоль освещенного коридора, где лицом к лестнице сидел другой полицейский.
— Послушай ка, дождь, — сказал Конрад. — Ты был прав. Должно быть, ужасная буря.
Было слышно, как дождь молотил по крыше. Конрад на мгновение остановился, чтобы взглянуть в окно на лестничной площадке. Потоки дождя струились по окну. Белые молнии освещали поникшие под дождем деревья и лужайку. Гром гремел и перекатывался все возрастающим крещендо.
О'Брайен открыл дверь в комнату Пита. Тот стоял в халате с полотенцем, перекинутым через плечо, и смотрел в окно.
Двое полицейских играли в кости за столом вдали от окна. Третий полицейский с автоматом на коленях наблюдал за Питом с видом раздраженного безразличия.
При звуке открывающейся двери Пит оглянулся. Двое полицейских за столом замерли, руки их сразу рванулись к задним карманам брюк. Полицейский с автоматом вскочил на ноги.
— О'кей, вольно, — сказал Конрад, входя. Ему было приятно видеть, как чутко они реагировали. — Ну и ночка, а?
— Хуже некуда, — ответил ему полицейский с автоматом. Конрад заметил, что Пит настороженно смотрел мимо него на О'Брайена. Он тоже быстро взглянул на него и был поражен, увидев, как бледно его лицо, а в глазах был такой дикий блеск, какого Конрад никогда у него не видел.
— Ну, пойдем, — сказал О'Брайен. Казалось, он говорил сквозь стиснутые зубы. Он вышел из комнаты, и Пит отправился за ним.
Двое полицейских возобновили игру в кости, третий, с автоматом, закурил.
Конрад постоял в нерешительности, и затем пошел за Питом.
Пит шел следом за О'Брайеном по коридору в ванную. Они прошли мимо комнаты Фрэнси, которая была в нескольких футах от ванной.
Конрад догнал его, когда О'Брайен уже поворачивал ручку двери ванной и толкнул дверь ногой.
— Стой здесь, — приказал О'Брайен Питу и, включив свет, вошел туда.
Конрад обошел Пита и стал в дверях, наблюдая за О'Брайеном, который, оглянувшись через плечо, заметил его. Лишь громадным усилием воли О'Брайену удалось сохранить на лице бесстрастное выражение.
Он открыл большой шкаф и заглянул внутрь, затем прошел к занавескам душа. Его сердце билось так неистово, что ему было трудно дышать. Повернувшись широкой спиной к двери, он частично загородил занавески от взора Конрада. Затем он раздвинул их и заглянул внутрь.
Несмотря на то, что он ожидал увидеть там Феррари, шок от взгляда убийцы был таким сильным, что сердце сержанта дрогнуло.
Феррари, неподвижный как статуя, держал в правой руке автоматический пистолет, направленный ему в живот.
Какую то долю секунды два человека смотрели друг на друга, затем О'Брайен опустил занавеску и, отворачиваясь от внимательного взгляда Конрада, подошел к раковине и начал мыть руки.
От вспышки молнии, прошедшей через окно, ванная комната наполнилась ослепительно белым светом. Раздался гром.
Конрад вошел в ванную.
— Я тоже умоюсь, сказал он. — Фу! С меня так и течет. О'Брайен шагнул назад и, как бы случайно, оттеснил его от занавески душа.