Беглер кивнул.
— Именно.
Они переглянулись, затем Террелл отодвинул стул и поднялся. Беглер в очередной раз вложил револьвер в кобуру, и тут раздался телефонный звонок.
— Мистер Террелл, говорит Фабиан из Флоридского банка. К нам только что поступил пятисотдолларовый банкнот из ювелирного магазина Эштона. На нем записана фамилия: миссис Уайтсайд, 1123, Делпонт-авеню.
— Спасибо, мистер Фабиан. Будьте любезны, оставьте банкнот для меня. — Он положил трубку и обратился к Беглеру:
— Вызови Лепски и Джейкоби. Ты попал в точку, Джо. Она уже разменяла одну пятисотенную. Поехали.
— Сейчас попаду ещё раз, — сказал Беглер. — Тот гном... отец Латимер. Как-то не похоже на Уайтсайдов, чтобы они приютили у себя священника... сдается мне, это Мейски.
Террелл невольно ухмыльнулся.
— С тобой невозможно работать, Джо, ты умнеешь на глазах. Ну-ка, поехали.
Увидев на полу пистолет, Мейски нагнулся и схватил его. Том ударил Мейски по руке. Пистолет упал между ними. Мейски с проклятиями снова нагнулся за пистолетом, но Том ногой отбросил оружие под кровать.
— Уймитесь! — прикрикнул он.
Страшная гримаса исказила лицо Мейски.
— Неужели ты думаешь, я отпущу эту сучку целой и невредимой? — завизжал он. — Дело всей моей жизни... два с половиной миллиона, и все прахом из-за её гнусной жадности! Да я шкуру с неё спущу!
Он сунул свою крабью клешню в карман и выхватил пистолет, заряженный кислотой.
Том нанес ему тяжелый удар в челюсть и в тот же миг другой рукой вырвал пистолет.
У Мейски словно что-то взорвалось в груди. Он упал. На короткое, страшное мгновение боль сделалась невыносимой...
К дверям спальни подошла Шила. Она посмотрела на тело Мейски, на Тома. У неё было бледное, непроницаемое лицо.
— Я сваливаю, — процедила она. Ей бросились в глаза золотые часики на полу, и она подхватила их.
Том поймал её руку, вывернул и отобрал часы.
— Убирайся вон! Часы останутся здесь! Я сдам их в полицию!
Шила отпрянула, наградив его презрительной улыбкой.
— Слюнтяй несчастный. Неужели тебя жизнь ничему не научила?
Повернувшись, Шила сделала несколько шагов по коридору, но остановилась. Она лихорадочно соображала. У неё тысяча сто долларов... не густо. Интересно, нет ли денег у старикашки. Она вбежала в другую спальню, взяла обшарпанный чемодан и щелкнула замочками. Денег в чемодане не оказалось, зато среди грязных сорочек нашлась баночка крема «Диана». «Господи, боже мой, целых двадцать долларов!» Она бросила крем в свою сумочку.
«Что ж, — подумала Шила, — тысяча сто долларов есть, как-нибудь перебьюсь».
Она вышла в крошечную прихожую и сняла с вешалки жакет.
Через пять минут должен был подойти автобус. Только бы добраться до Майами. А уж там она заметет следы.
Она оглянулась на Тома, стоявшего на пороге спальни.
— Я ухожу... пока, дешевка, спасибо за нищенскую жизнь.
— Он умер, — вымолвил Том. — Ты слышишь? Умер!
— А мне что прикажешь делать... хоронить его? — ответила Шила и выскочила на садовую дорожку.