— Откуда мне знать, кто спрашивает? Я же раз десять сказала: — Не знаю, не знаю и не знаю! Сами и узнавайте. — Тут женщина пронзительно взвизгнула. — Негодяй! Не смейте прикасаться ко мне своими грязными лапами.
Наконец трубку взяли.
— Ну, кто это?
Я представил себе Уилбора — как он стоит с выражением ожидания на бледном, жестком лице и с поблескивающими за стеклами очков глазами.
— Уилбор?
— Допустим. Кто это?
— Вчера вечером я видел Римму Маршалл, — медленно и отчетливо произнес я.
До меня донеслось быстрое, свистящее дыхание.
— Кто говорит?
— Не имеет значения. Вы хотите знать, где она?
— Да. Где?
— Через два дня, в пятницу утром, вы получите ее адрес и деньги на проезд. Никуда не отлучайтесь до этого времени.
— Черт возьми, но кто вы такой? Вы что, ее дружок?
— Разве ее дружок поступил бы так? — спросил я и повесил трубку.
2
На следующий день, рано утром я позвонил из своего номера в санаторий доктора Циммермана. Дежурная сестра ответила, что доктор хочет поговорить со мной, и попросила подождать. Вскоре я услышал в трубке его бодрый голос.
— Хорошие новости, мистер Холлидей! Состояние вашей супруги, безусловно, улучшилось. Она пришла в сознание и, по-моему, денька через два вы сможете ее повидать. Давайте теперь думать о повторной операции. Когда вы возвращаетесь?
— Видимо, я приеду в пятницу. Я позвоню вам, как только приеду. Так вы полагаете, что худшее уже позади?
— Уверен. Если вы приедете в санаторий в субботу утром, возможно, сможете повидать жену.
Известие о том, что Сарите стало значительно лучше, словно помогло мне сбросить с плеч огромную тяжесть. И вместе с тем вновь начала слабеть моя решимость избавиться от Риммы.
В субботу, по всей вероятности, я увижу Сариту. Стоя у ее кровати, я уже буду знать, что убил человека. Что мне придется испытать, когда Сарита посмотрит мне в глаза и все прочитает в моем взгляде? По какому, собственно, праву я намеревался отнять у человека жизнь? Только во имя того, чтобы спастись самому? Но как же я смогу жить потом — жить, зная, что по моей вине погиб человек?
Хорошо. Предположим, я окажусь смелым и откажусь платить Римме деньги. Что тогда? Она, конечно, сообщит обо мне в полицию, и тогда меня арестуют. А Сарита? Что станет с ней, когда меня не будет около нее? Да, у нее останутся деньги, но сможет ли она, калека, беспомощное существо, жить одна?
Пытаясь отвлечься от этих мрачных мыслей, я спустился в ресторан и попросил официантку принести кофе и тост. Ожидая заказанное, я безучастно посматривал по сторонам. В ресторане, кроме меня, завтракало еще несколько человек — судя по всему, бизнесменов, всецело поглощенных едой и своими бумагами.
Но вот я заметил, что один из посетителей — он устроился в самом дальнем углу ресторана — рассматривает меня весьма заинтересованно. Это был человек примерно моего возраста, с круглым полным лицом, показавшимся мне знакомым. Заметив, что я смотрю на него, он решительно встал и, улыбаясь, подошел ко мне. Лишь теперь я его узнал. Мы вместе учились в университете и жили в одной комнате. Биль Стовелл.
— Бог мой! — воскликнул он. — Да вы же Джефф Холлидей, правда?
Я встал и пожал ему руку. Он поинтересовался, каким ветром меня занесло в Сан-Франциско, и я ответил, что приехал по делам. Стовелл сообщил, что видел «Лайф» и читал о постройке моста.
— Да, Джефф, тебе повезло! Каждый инженер в штате с радостью ухватился бы за такой заказ!