Корридона не трогало, что его игнорировали. Это забавляло его. Но их равнодушие к нему являлось предупреждающим знаком. Ему придется выбирать новую территорию, от чего он до сих пор отказывался, знакомиться с новыми людьми и создавать заново свою репутацию, прежде чем удастся подцепить кого-нибудь на крючок.
Но где выбрать место? Он задумчиво потер массивную челюсть. В Хаммерсите. Он скорчил гримасу. Это было бы на ступень или две ниже. Можно попробовать Бирмингем или Манчестер. Но там достаточно своих рэкетиров, вымогающих деньги, и это место его не прельщало. Если он постарается, то сможет найти место, где будет счастлив. Он знал, что в мрачном и влажном Манчестере он никогда не будет счастлив. Тогда Париж.
Он закурил сигарету и подозвал официанта.
Да, Париж. Он уже шесть лет не был в Париже. После Лондона больше всех других столиц мира он любил Париж. Там у него было много знакомых. Он знал, где нужно заводить необходимые связи, но сперва ему надо раздобыть денег. Бесполезно ехать в Париж без денег. Ему нужна была поддержка в течение нескольких недель, пока он не подцепит кого-нибудь на крючок. Ему также надо жить соответствующим образом. Чем солиднее будет впечатление, тем лучше. Для начала ему понадобится, по меньшей мере, две тысячи фунтов. Перед ним остановился официант.
— Большую порцию виски и содовую, — приказал он и, заметив, что к нему направляется Милли Льюис, добавил: — Принесите две порции.
Милли было двадцать шесть лет, это была крупная и красивая блондинка. Ее голубые глаза поражали своей пустотой, широкий рот был искривлен в вечной улыбке. У нее была маленькая дочь, но, не было мужа и ей приходилось выходить на улицу. Корридон знал ее уже два года. Он одобрял ее привязанность к дочери, оправдывал ее профессию и одалживал ей деньги, когда она была в трудном положении.
— Хэлло, Мартин, — сказала она, останавливаясь у стола. — Ты занят?
Он посмотрел на нее и покачал головой.
— Сейчас принесут для тебя выпивку, — сказал он. — Хочешь сесть?
Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что ее заметили.
— Ты не возражаешь, дорогой?
— Не называй меня так, — раздраженно сказал он. — И садись. Почему я должен возражать?
Она села, сунув зонт в сумку под стул. На ней был серый фланелевый костюм, подчеркивающий ее красивую фигуру. Он подумал, что она выглядит достаточно привлекательной и вполне может крутиться возле «Рицы».
— Как дела, Милли?
Она повернула к нему свое личико и засмеялась.
— Неплохо. Действительно неплохо. Конечно, не слишком хорошо, что я упустила этого американца.
Официант принес выпивку, и Корридон тут же расплатился. Милли, которая ничего не упускала, подняла глаза.
— А ты как, Мартин? Он пожал плечами.
— Да так. Как Сюзи? Лицо Милли осветилось.
— О, у нее все прекрасно. Я была у нее в воскресенье. Она уже начинает разговаривать. Корридон усмехнулся.
— Ну, раз начала, то теперь ее никогда не остановить. — сказал он. — Передай ей привет. — Он сунул руку в карман, отделил одну банкноту и, вытащив ее из кармана, протянул ей. — Купи ей что-нибудь. Дети любят подарки.
— Но, Мартин, я слышала...
— Никогда не говори мне того, что ты слышала. — Его серые глаза потемнели. — Делай, что тебе говорят, и помалкивай.
— Да, дорогой.
В дальнем углу Макс, худой, невысокий мужчина в красно-белой клетчатой рубашке и фланелевых мешковатых брюках начал играть на пианино. Макс был в клубе с момента его открытия. Говорили, что у него туберкулез, рак, но он и не признавал, и не отрицал этого. Во время войны он не служил в армии, всегда сидел в клубе и играл на пианино. Так проходили ночь за ночью, без отдыха.
Милли начала напевать мелодию, постукивая в такт каблуками.
— Он хорошо играет, правда? — спросила она. — Как бы я хотела делать что-нибудь хорошее. Например, играть, как он. Корридон усмехнулся.
— Не прибедняйся, Милли. Макс был бы рад зарабатывать столько же, сколько и ты. Она скорчила гримасу.
— Я хочу тебе кое-что показать, Мартин. Держи так, чтобы никто не видел. — Она вытащила из-под стула свою сумочку, открыла ее, достала какой-то маленький предмет и сунула ему в руку. — Ты знаешь, что это?
Корридон осторожно открыл руку. Это был кусок белого камня, по форме напоминающий кольцо с плоским верхом. Он хмуро покрутил его в руке, потом поднял голову и посмотрел на Милли.