— Мы, евреи, несколько сентиментальны, — объяснил, улыбаясь, Джейкоби. — У отца все было записано. Он любил посылать поздравления или подарки друзьям. У меня тоже все записано в книжке. Так как Кэрол — жена моего друга, я ей уже купил духи. Послезавтра отошлю. Лепски глубоко вздохнул.
— Ты уверен, что десятого?
— Уверен.
— О, черт возьми. — Лепски почувствовал, что руки у него вспотели. — Я был убежден, что это в будущем месяце. Духи? Ты ей даришь духи?
— Да. Я думаю, что такая красивая женщина, как Кэрол, будет рада получить духи.
— Да.., да. — Лепски развязал галстук. — Ну а что я могу ей подарить?
Джейкоби, который был не женат, но имел несколько подружек, спрятал улыбку.
— Пройдись по магазинам. Женщины обожают подарки.
— Да, — сказал Лепски, глядя в пустоту. — Но я не знаю, что купить.
— Сумочку, платье, украшение. В зависимости от того, сколько ты хочешь потратить.
— Проблема не в том, сколько я хочу, а сколько могу! Впрочем, почему бы и нет? Я подарю ей сумочку.
Раздался голос:
— Когда перестанете болтать, займитесь, пожалуйста, мною.
Это был женский голос, мягкий и чувственный.
Инспекторы повернулись. У загородки стояла девушка, и какая!
Лепски и Джейкоби сделали стойку, как охотничьи собаки, потом Лепски быстро подошел к загородке.
Кожа у девушки была цвета кофе с молоком. Высокая, стройная, она была одета в белые хлопчатобумажные брюки и красную блузку. Лепски даже засопел от восторга. Он никогда не видел такой божественно сложенной женщины.
— Да, мисс, — сказал Лепски, глядя в ее черные глаза и чувствуя приток крови к тому месту, куда она должна течь у женатого мужчины.
— Я пришла по поводу пиджака, который показывали вчера по телевидению, — заявила она.
Ее голос напомнил Лепски старый фильм, в котором Мэ Вест шептала: «А что потом...» Он открыл дверь в загородке.
— Входите, входите, — сказал он, чувствуя, что Джейкоби наблюдает за ним. — Присаживайтесь.
Она прошла перед ним. Лепски проводил ее глазами, до глубины души восхищенный покачиванием ее бедер. Она села в кресло напротив стола Лепски, открыла сумочку и достала пачку сигарет.
Лепски порылся в карманах, пытаясь найти спички, но она уже зажгла сигарету от массивной золотой зажигалки.
Он сел, улыбаясь, за свой стол. Инстинктивно он понимал, что для этой девушки даже инспектор первого класса — пешка. Это не помешало ему, однако, уставиться на ее едва прикрытые груди.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя, мисс, — сказал он, беря блокнот.
— Долорес Эрнандес. Я живу на Кастл-авеню, 165. Моя мать спуталась с испанцем, который работал на заводе, и в результате появилась я. Я сохранила его фамилию. Это просто для того, чтобы ввести вас в курс дела, мистер инспектор. Продолжать?
Лепски знал Кастл-авеню. Там жили проститутки высшего разряда. Значит, она шлюха! Если бы он не был женат и был лет на пять моложе, он бросился бы по этому адресу как ужаленный.
— У вас есть для нас информация, мисс Эрнандес? — спросил он.
— Возможно... Вчера вечером мне подсунули кролика. Парнишка оказался неполноценным. Тогда я включила телевизор. Обычно я не смотрю его.
— Так. Значит, вы включили телевизор и увидели пиджак? — сказал Лепски, стараясь отвести взгляд от ее груди.