— Можете получить его за сорок пять тысяч, деньги сразу.
— Сорок, мой милый мальчик. Больше никак нельзя.
— Пошлите Луиса с чеком и он может забрать картину, — сказал Эллиот и дал отбой.
Кендрик положил трубку и повернулся к Луису с сияющей улыбкой.
— Бедный дурачок продал нам Шагалла за сорок тысяч. Представляешь! Эта глупая миссис Ван Джонсон с ума сходит по Шагаллу. Я съем свой парик, если не вытяну из нее сто тысяч!
— Смотри, Клод, — сказал Луис. — Если она проверит...
— Конечно же, она не станет проверять, как не проверял Эллиот. — Кендрик откинулся в кресле и его жирное лицо расплылось в улыбке. — Мое слово для них гарантия.
К трем часам дня у Эллиота было семьдесят тысяч долларов наличными. Он получил по чекам Экленда и Кендрика не в своем обычном банке, а в другом. Он знал, что если явится с этим чеком в свой банк, снова будет неприятный вопрос о перерасходе.
Заперев деньги в ящик стола, он почувствовал, что выиграл время для передышки. Он мог уплатить прислуге и воспользоваться остальными деньгами, чтобы вести прежний образ жизни в течение еще нескольких месяцев. Впервые за много недель он обрел спокойствие.
Потом зазвонил телефон.
Хмурясь, Эллиот взял трубку. Звонил Ларри Кайфман, агент фирмы по продаже машин.
— Мистер Эллиот? — голос Кайфмана звучал резко и враждебно. — Я попрошу вас расплатиться за «ролле». Фирма торопит меня. Вы пользуетесь машиной уже два месяца. Они настаивают на немедленной уплате.
Эллиот заколебался, но только на секунду. У него еще оставалась «альфа», за которую он расплатился и было бы сумасшествием расставаться с тридцатью тысячами, как бы он ни любил эту машину. Он понимал, что теперь должен цепляться за каждый доллар, который ему удастся раздобыть.
— Вы можете забрать машину назад, Ларри. Я передумал. Она мне не нужна.
— Не нужна? — Кайфман повысил голос.
— Именно.
— Но не могу же я просто взять и забрать ее... черт возьми! Теперь это уже подержанная машина!
— Ну и ладно, тогда забирайте ее как подержанную. Сколько с меня причитается?
— Вы уверены, что не передумаете, мистер Эллиот?
— Сколько с меня?
— Я не спрошу с вас лишнего, поскольку смогу продать машину, как только она будет у меня. Скажем, должны мне три тысячи.
— По вашему это не лишнее?
— Да, и вы это знаете, мистер Эллиот.
— Ладно, ладно. Приезжайте и забирайте. Я приготовлю чек.
Эллиот старался не давать воли чувствам, но вид Кауфмана, уезжавшего в машине с чеком на три тысячи причинил ему острую боль. Он спрашивал себя, не вернут ли чек не оплаченным. Эллиот надеялся, что директор банка продолжит кредит, несмотря на превышение. Во всяком случае попробовать стоило, решил он.
После ленча, когда он устроился в патио, собираясь подремать, позвонил директор банка.
— Дон, сейчас заходил Кауфман и предъявил ваш чек на три тысячи. Я принял его, потому что мы с вами хорошие друзья, но это в последний раз. Вам нужно что-то делать с этим перерасходом. Больше никаких чеков, Дон, понятно?
— Конечно, конечно, я продам кое-какие вещи, — бойко отозвался Эллиот. — К концу недели я все улажу.
«Волки все ближе», — подумал он. Что ж, по крайней мере, у него в ящике стола лежат семьдесят тысяч. Пожалуй, неплохо было бы сесть в машину и уехать в Голливуд, остановиться в мотеле на пару недель, а с долгами пусть как хотят. Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась идея, но в тот день ему решительно не везло. Когда он встал с намерением собрать чемодан и уехать, в патио вошел мажордом.
— К вам джентльмен.