— Пустяки, — отозвался Эллиот, ведя машину к шоссе. — Я возвращаю долг. Вы сказали мне одну приятную вещь, такое, чего мне никто не говорил.
— В самом деле?
— Вы, конечно, забыли, потому что это исходило у вас от самого сердца. Вы говорили о моем доме. Вы сказали, что я заслужил его, потому что доставил столько радости множеству людей. — Он улыбнулся ей. — Теперь я стараюсь подняться до уровня ваших представлений обо мне.
Синди отвела взгляд. На мгновение она была готова сказать ему, что везет его в западню, но подумала о Бине и об отце, и о том, как важны для них эти деньги, потерю которых этот симпатичный киноактер и не почувствует при своих миллионах, она преодолела побуждение.
— Спасибо, — сказала она. — Я и на самом деле говорила от души, и вы такой, каким я вас представляла.
Эллиот быстро ехал по направлению к Приморскому бульвару. Его немного озадачивала напряженность сидевшей рядом девушки. Когда ее молчание затянулось, он неожиданно спросил:
— Вы чем-то озабочены, детка? Что-нибудь не в порядке? Синди застыла.
— Не в порядке!? Нет! Я думала, какой вы добрый и как мне повезло.
Эллиот рассмеялся.
— Ох, будет вам, Синди! Не расхваливайте меня! Я просто веду себя, как нормальное человеческое существо.
— Разве? — Синди подумала о Бине и в первый раз с тех пор, как влюбилась в него, осознала, что в нем нет доброты. Он был жестоким, волевым и обаятельным, но лишенным человеческой доброты. И Синди вдруг поняла, что доброта так же важна, как и обаяние. Она сравнила Бина с Эллиотом, а потом Эллиота с Джо. У Эллиота и Джо было много общего, они обладали сердечностью, которой не хватало Бину.
— Не много найдется таких знаменитых и богатых людей, как вы, которые побеспокоились бы ради людей вроде меня и моего отца, — сказала она тихо.
— Вы так считаете?
«Пожалуй, она права», — подумал он. Интересно, обратил бы он на нее внимание, если бы фирма продлила бы с ним контракт. Наверно, нет. Он спрашивал себя, какое испытание его ждет. Старик, вероятно, окажется страшным занудой. Ну, ничего, не обязательно задерживаться у них надолго.
— Завтра я встречаюсь со своим агентом, — сказал он. — Может быть я снова начну работать.
Синди обернулась. Ее лицо просветлело и она казалась такой довольной, что Эллиот выругал себя за глупую ложь.
— Как я рада! Я читала о несчастном случае. Мне прямо плохо стало. Это было так ужасно для вас. Эллиот пожал плечами.
— Это может случиться с каждым. — Он нерешительно помолчал, потом продолжал: — У меня теперь протез вместо левой ноги. — Он резко взглянул на нее. — Это вас шокирует?
— Почему это должно меня шокировать? Вы прекрасно ходите и никто не догадался бы об этом.
— Догадываются, когда я снимаю ботинок, — прозвучавшая в его голосе нотка горечи болезненно отозвалась в ней.
— Да, понимаю. Простите.
— За что вас прощать? Она колебалась.
— Ну, смелее, говорите.
— Вам должно быть очень трудно. Я уверена, у вес было много девушек... Нельзя портить себе жизнь из-за этого. — Она снова сделала нерешительную паузу. — Какое значение имеет нога, если мужчина и женщина любят друг друга?
Эллиот тихо присвистнул сквозь зубы.
— Вы ничего не понимаете, детка. Это имеет чертовски большое значение. Вы просто не знаете.
— Я сказала — если они любят. Я не имела в виду просто возню в постели, я имела в виду любовь.
— А для вас это имело бы значение?
— Я собираюсь скоро выйти замуж, — сказала Синди, не глядя на него.
— Да? — Эллиота неприятно удивило, что ее слова вызвали у него чувство разочарования. Это рассердило его. Что ему эта девчонка? Аппетитна, конечно, но не более того, и все же, услышав о ее скором браке, он был огорчен. — Кто же этот счастливец?