Керман надул щеки, покачал головой и проворчал:
— Я ее еще не видел... Но как могло попасть к Дане это ожерелье?
— У тебя есть какие-то соображения?
— Есть. Но это только предположение. Допустим, кто-то нарочно подкинул ожерелье, чтобы полиция заподозрила Аниту. Нет ничего проще — определить, кому принадлежит эта вещичка. Если бы не Эд, полиция уже сегодня вышла бы на след Аниты.
— Может, это Натали Серф, а?
— Может быть. Как только Бенни показал мне ожерелье, я сразу же подумал о ней. Натали ненавидит Аниту и была бы рада повесить на нее это убийство.
— Но она же калека! — возразил Бенни. — Как она могла подняться к Дане?
— Я не утверждаю, что это сделала она лично, но ведь она могла подослать кого-то. Это только идея, но стоит подумать над ней. Эд, постарайся разузнать, не заходил ли кто к Дане между одиннадцатью и тремя часами прошлой ночью? Это не могло быть раньше, потому что когда Анита уходила от меня, у нее на шее было ожерелье.
— Вот бы наложить лапу на эту малютку и заставить ее говорить — половина дела была бы сделана! — заметил Керман.
Я встал.
— Пойду на разведку к Серфу. За это время повидай Ледбреттера. Он, возможно, видел Аниту, а может, и убийцу. Ты, Эд, знаешь, что тебе делать. Сходи на квартиру к Дане, но если увидишь фликов, не суй туда свой нос. Встретимся за завтраком и посмотрим, чего мы достигли за это время.
— Сейчас еще рано, Вик, — заметил Керман, посмотрев на часы. — Уж не собираешься ли ты к Серфу в такую рань?
— Собираюсь. Паула вытащила его из постели в шесть утра. Так что в настоящее время он свеж и бодр. Я дал ему время отдышаться, чтобы легче было прижать. Паула его только потревожила, а у меня есть улика — ожерелье.
— Не хотел бы я быть на твоем месте, — сказал Бенни, влезая в бордовый форд. — Миллионеры обороняются, когда их атакуют. Если уж необходимо прижать кого-то, я предпочитаю, чтобы это была курочка.
— Я тоже, — согласился Керман.
Глава 3
Перед Санта-Розой выставлена стража. Обе створки двери закрыты, и создается впечатление, что сегодня здесь гостей не очень ждут. Страж молод, хорошо сложен и выглядит весьма элегантно в бутылочного цвета форме. Кепочка сидит на одном ухе. Он блондин, и глаза у него совсем светлые, голубые или серые, как вам больше нравится. На его красивой харе лежит печать самодовольства. Мне это не нравится. Ему, наверное, года двадцать два, но выглядит он вдвое старше. Это тип, который немало повидал в своей юности, достиг самого дна и не упустит ни малейшей возможности. Если бы я знакомился с его подружкой, то держал бы наготове ружье...
Я останавливаю машину в двух метрах от стража и предоставляю ему возможность полюбоваться моей персоной. Его взгляд, как рентген, пронзает меня. Я выключаю мотор и выхожу из машины.
— Я могу въехать или топать пешком?
Солнце играет на двойных воротах, отделанных хромом, и на полированных пуговицах его формы. Облака отражаются в лакированных раструбах его перчаток. Краги блестят, и я вижу свое отражение на носках его ботинок. Да, парень умеет сверкать. Он блестит, как новый пенс, и стоит столько же.
— Что ты сказал, Мак? — он принимает независимый вид.
— Я спросил, можно ли мне проехать, или придется идти пешком? — терпеливо повторяю я.
— Ни то, ни другое, — отвечает он и прислоняется к стене с усталым видом человека, не спавшего всю ночь. — Влезай в свою машину, Мак, и отправляйся обратно.
— Меня зовут Мэллой. У меня небольшое дельце к твоему хозяину... Поднимись к нему, малютка, и скажи, что я здесь. Увидишь, он меня примет.
Он снимает одну из перчаток, расстегивает китель и выуживает из внутреннего кармана портсигар из чистого золота. Неторопливо выбирает сигарету, прикуривает, затем водворяет портсигар на место, выпуская дым через нос. Все это время он рассеянно глядит вдаль и на губах его играет мечтательная улыбка.
— Никого нет, — он снова выпускает дым. — Влезай в машину и двигай отсюда.
— Это серьезно, — говорю я, как будто ничего не замечая. — Скажи своему хозяину, что он примет либо меня, либо полицию, и больше ничего.
Парнишка думает. Потом щелчком наманикюренного пальца отбрасывает окурок. Но этот жест не доставляет ему желаемого удовольствия. Он принимается носком ботинка рыть землю, но и это ему не нравится.