В первые секунды, слушая ее монолог, Гарри едва не задохнулся от злобы. Но он сделал над собой огромное усилие и подавил вспышку. Когда она, наконец, замолчала, мысль его работала напряженно и четко.
«О'кей, итак, я на крючке. Надо же быть таким кретином и думать, что все обернется иначе!» — он привык видеть Глорию всегда и во всем подчиняющейся; потому ему и в голову не приходило, что она может шантажировать.
— Ты не можешь так поступить со мной! — отчаянно прошептал он. — Ничего у тебя не выйдет. Я же тебя возненавижу! Ну, как ты будешь жить с человеком, зная, что он ненавидит тебя, а, Глори? Не сможешь!
— Почему нет? — пожала она плечами. — Не все ли мне равно. Я учитываю только свои интересы. Ты меня не любишь, это ясно. И я давно перестала думать о том, чего хочу и чего не хочу. Такова моя жизнь, так уж она сложилась. Я твердо решила, Гарри, и ты меня не отговоришь. Что ж, ненавидь меня, коли того хочется. Тебе же хуже, не мне. Я собираюсь выйти за тебя замуж. Узнаю, что путаешься с другими женщинами — разведусь. Но получу при этом алименты за моральный ущерб. К тому же у меня будут еще и двадцать пять тысяч. Стоит подумать и о себе, хотя бы ради разнообразия. Прежде я не думала.
— Да-а, вижу, — проворчал он, стараясь изо всех сил держать себя в рамках. — Похоже, ты и вправду настроена решительно. А ты уверена, что все дойдет так, как ты желаешь?
— Уверена.
— А что если я дам тебе тридцать тысяч? Тогда отстанешь?
— Нет. Я свои условия не меняю. Завтра утром пойдешь и получишь лицензию на брак. Мы сможем пожениться только через неделю. Но ничего, я подожду. А ты не теряй времени, присматривай себе компаньона, у которого можно купить партнерство в деле. Я тоже буду искать. Если ничего не подвернется, переедем в другое место, будем искать там. Я хочу, чтобы ты перевел двадцать пять тысяч на мое имя в «Вест Нэшнэл Банк». Завтра же. Ну вот, пока вроде все. Да, надо уехать из этого мотеля и подыскать жилье подешевле. Можно снять меблированное бунгало. Завтра я этим займусь. — Она встала. — Пойдем пообедаем? Мне помнится, ты говорил, что голоден.
Гарри сделал последнюю попытку.
— Если выдашь меня полиции, то и сама влипнешь. Они припаяют тебе соучастие. Это на десять лет тянет.
Она прошла мимо него к двери.
— А мне плевать. Неужели ты не понимаешь? Ты был всей моей жизнью. Если тебя не будет, мне плевать, что станет со мной. И десять лет тюрьмы меня не пугают. По крайней мере, я не буду сидеть в одиночестве, размышляя, где раздобыть денег, чтобы заплатить за квартиру. К тому же, электрический стул мне, в отличие от тебя, не грозит. — Она распахнула дверь. — Ну что, идешь?
— Ты не можешь так поступить со мной! — закричал Гарри, полностью теряя над собой контроль. — И я тебе за это отплачу! Я предупреждаю тебя, Глория! Берегись! Будешь продолжать в том же духе, я найду способ… отомстить тебе.
— А вот кричать не стоит, — спокойно сказала она. — Ну, конечно, если ты хочешь, чтобы все соседи узнали, что ты на крючке… — Я отомщу тебе за это! Будь ты трижды проклята! — орал Гарри. — Даже если меня за это повесят!
— Очень возможно, что повесят, — сказала она. — Но раз ты представляешь последствия и все равно не унимаешься, что ж, валяй!
— О'кей. Но пощады — не жди. Не сразу, но со временем ты свое получишь. Можешь на этот счет не сомневаться.
— Окно открыто, — холодно бросила она. — Тебя услышат.
Увидев, что Глория вышла из домика, Борг отшатнулся от окна и скользнул в тень. Она прошла всего в нескольких ярдах и, не заметив его, направилась к ярко освещенному ресторану.
Борг сдвинул шляпу на лоб.
«Проще всего зайти сейчас в домик и выдать этой крысе все, что он заслуживает. Но это, пожалуй, слишком просто. Не интересно. — Боргу нравилось в Майами, и уезжать он не торопился. — Можно и подождать. И посмотреть, как теперь будет выкручиваться этот подонок. А вдруг найдет способ соскочить с крючка?» А в коттедже, посреди комнаты, неподвижно стоял Гарри. Лицо заливал пот, сердце бешено билось. Наконец, словно очнувшись, он потянулся за пачкой сигарет, закурил и лег на кровать. Он лежал, уставившись в потолок, брови нахмурены, губы плотно сжаты, весь погруженный в размышления.
«Что же сказать Джоан? Надо выиграть хоть немного времени. Совершенно некстати, если она затеет сейчас разговор с отцом. И если Глория думает, что может вот так стать у меня на пути — она глубоко заблуждается. Никто и ничто меня теперь не остановит. Слишком уж высока цена. Я люблю Джоан, есть шанс, что мы поженимся. Она унаследует большую часть отцовских денег. И жизнь у нас пойдет совсем другая… У меня будет дело, красавица-жена и уйма денег. И Глории этому не помешать».
«Выход только один, — твердил он про себя. — Глори следует заткнуть глотку. Или это, или до конца своих дней я буду пребывать под ее каблуком. Нет уж, дудки! Пусть даже убийство. Слишком уж много поставлено на карту. Все равно за мной уже есть одно убийство. Одним больше, одним меньше — без разницы. Или все мое будущее, или ее жизнь. Выбор предельно прост. Я уже решил это для себя, пока она говорила свою «тронную» речь. Она учла все, кроме одного: эту меру я приберег на крайний случай. И мера сработает. Я заставлю ее замолчать. Она сама напросилась. Так поделом ей!» Минут пять он лежал неподвижно, целиком погруженный в размышления, потом вдруг резко вскочил с постели. Раздавил сигарету в пепельнице, погасил свет и вышел на улицу.
Через дорогу светились огоньки ресторана. Он подошел и увидел в огромном зеркальном окне Глорию — она сидела за столиком. Рядом стоял официант и слушал ее.
По тропинке, затененной густым кустарником, Гарри направился к зданию конторы. В холле стоял ряд застекленных будок телефонов-автоматов. Он нашел в справочнике телефон Говарда Грейнора и набрал номер.
Ответил мужской голос:
— Резиденция мистера Грейнора.
— Будьте так любезны, позовите мисс Грейнор. Передайте, ее спрашивает Гарри Гриффин.
— Минутку, сэр.
Гарри ждал. Через стеклянную дверцу он видел высокую гибкую рыжеволосую девицу — склонившись над конторкой, она вписывала что-то в регистрационную книгу. Платье у нее было с глубоким вырезом. Но Гарри пребывал не в том настроении, чтобы по достоинству оценить то, что он видел.
— Привет, Гарри.