— Не можешь же ты вот так, сразу, взять и уйти! Ты ведь только что приехала. У нас еще есть время. — Обойдя постель, он подошел к ней, но она отшатнулась и лицо ее так страшно исказилось, что он так и замер с протянутыми руками. — Что случилось? В чем дело? Почему ты так смотришь на меня?
Она глядела на него огромными, расширенными от страха глазами.
— Тут что-то не так. Почему этот полицейский тебя так напугал?
— Напугал? Меня? — Он хотел улыбнуться, но губы словно оледенели. — Ничего подобного. Просто я удивился… Я думал о тебе и тут… — Нет, Гарри, он тебя напугал!
Гарри провел рукой по лицу. «Надо быть предельно осторожным, взвешивать каждое слово. Если она что-то заподозрила, значит, упустил какой-то момент и…» — О'кей, может, и правда напугал, — ответил он и заставил себя улыбнуться. — А что тут удивительного? Мне не хотелось, чтобы он видел тебя здесь. А вдруг он рассказал бы твоему отцу? Одного этого можно испугаться.
— А почему он должен что-то говорить моему отцу?
— Ну, не должен. Но ведь это возможно, правда? Так вот, как раз в этот момент я думал о тебе. Его появление меня удивило и… — Я хочу знать правду, Гарри! — резко оборвала она. — Почему ты сказал ему, что отвез Глорию в Колльер-Сити, а мне, что посадил ее в поезд на Мехико-Сити?
Улыбка так и застыла на лице Гарри. Наверное, после того, как он закрыл дверь, она вышла из ванной и, стоя у раскрытого окна, подслушала весь их разговор.
«Думай! — приказал он себе. — Ну, быстро же! Сейчас все зависит от того, насколько убедительной будет твоя следующая выдумка. Стоит запутаться, и она поймет, что дело нечисто. Ну думай же, идиот!» — Колльер-Сити! — он фальшиво рассмеялся. — Ну надо же было ответить ему хоть что-нибудь. Я не хотел, чтобы он узнал, что Глория уехала к своему брату.
Она тревожно и испытующе взглянула Гарри в глаза.
— Почему?
— Да что ты в самом деле, Джоан! Что это за допрос третьей степени?
— Почему ты не хотел, чтобы полицейский это знал? — повторила она, отодвигаясь.
Мысль его снова напряженно работала. «Следует успокоиться. Изобретательность меня никогда еще не подводила». Он сел на кровать и достал сигареты.
— Это не моя тайна, но тебе сказать можно. Я знаю — ты не разболтаешь… — ответил он после паузы. — Сядь, но только, ради Бога, не смотри на меня так, словно я сотворил нечто ужасное! Ничего подобного, уверяю тебя. Так что расслабься, детка, и слушай.
Она прошла мимо него к креслу и села. Лицо по-прежнему настороженное, в глазах тревога и ожидание.
— Помнишь, я говорил тебе, что Глория влипла в одну неприятную историю? — начал он. — Она была буквально на грани самоубийства. Как раз в это время я с ней и познакомился. Но что это за история, я так тебе и не объяснил. Так вот: ее преследовала полиция. Она так и не сказала мне, за что и почему. Я только знал, что они ее ищут. Поэтому мне так не понравился этот фараон. Может, эта история с пятидесятидолларовой бумажкой и правда. Вероятней всего, так. Но я не сказал ему, куда поехала Глория. Наверняка эта рыжая, его сестра, описала ее ему. Ну вот, я и навел его на ложный след, сказав, что она отправилась в Колльер-Сити. Первое, что мне пришло в голову. И наверняка он поднимет теперь в Тампе всю полицию на ноги и они начнут искать ее там. Пусть себе ищут, лишь бы не в Мехико-Сити, верно?
Теперь Джоан отвернулась и не смотрела на него. Пальцы ее нервно играли застежкой сумочки.
— Понимаю, — тихо ответила она. — Да, конечно, теперь я понимаю… Просто, когда ты сказал, что она поехала в Колльер-Сити, я почему-то испугалась.
— Но почему? — воскликнул Гарри, довольно убедительно разыгрывая удивление. Он видел, что она по-прежнему не верит ему, и нервничал.
— Я до сих пор не верю, что она вот так, легко, согласилась с тобой расстаться, — сказала Джоан. — Она любила тебя. Я видела, как она на тебя смотрела. Женщина такой воли и силы характера не отдаст так просто мужчину, которого любит. И это мне не нравится.
— Неужели ты не понимаешь? — сказал Гарри, с трудом сдерживая готовое прорваться в голосе отчаяние. — Именно потому, что она меня любила, и не хотела мешать мне! Я дал ей ясно понять: мы с тобой собираемся пожениться. И как только она узнала, что у нас всерьез, тут же отступила, причем очень деликатно. О'кей, это, конечно, очень благородно с ее стороны, но вовсе не причина для такого шума. В конце концов, она понимала, что между нами все кончено!
— Но ты же говорил, как с ней будет непросто. Ты говорил, что она потребует много денег и тебе придется отдать чуть ли не все свои сбережения, чтобы откупиться.
— Да, говорил, — сказал Гарри, подавляя закипающее раздражение. — Сначала она действительно претендовала на это, но потом передумала. Она поняла, что стоит у меня на пути. Обдумала все хорошенько и когда я сказал, что готов дать ей любую сумму, попросила всего две тысячи!
— А тебе не жаль ее, Гарри?
Вопрос удивил его.
— Ну, почему же… Конечно, жаль… Но когда двое людей только портят друг другу жизнь, что ж тут хорошего? Ничего, переживет! Денег на первое время ей хватит. И потом, есть брат, вот пусть он о ней и заботится. Давай забудем о ней, Джоан!
— А кто ее брат?
Гарри сжал кулаки. С превеликим трудом ему удалось выговорить спокойно:
— Понятия не имею. Не спрашивал. Да и какая разница?