— Я не опоздала? — спросила она, и их машина снова влилась в поток движения.
— Начало первого. Давай выберемся из этой толчеи куда-нибудь в тихое место, где можно спокойно поговорить, — сказал он. — Здесь налево. Доедем до гольф-клуба. Там, в саду, есть местечко, где можно позавтракать. Если хочешь, конечно.
— Хорошо.
Они молча ехали по 27-й Авеню. Гарри не спускал глаз с бокового зеркальца. Он видел, как автомобиль Борга свернул за ними, когда они доехали до перекрестка с Вест-Флэглер-стрит.
— Ты говорила с отцом?
— Нет. — Джоан даже не взглянула на него. — Он сегодня занят.
Гарри беспокойно заерзал на сиденьи. Потом искоса взглянул на Джоан. «Интересно, что у нее сейчас на уме?» — Ты сегодня, похоже, не выспалась, — заметил он. — Опять понапрасну треплешь себе нервы, а, Джоан?
— Хорошо, если понапрасну. А ты спал как ни в чем не бывало? — спросила она и притормозила у въезда на поле для гольфа. Затем, свернув на боковую аллею, прибавила скорость, и ни один из них не произнес больше ни слова, пока она не припарковала «кадиллак» перед зданием гольф-клуба и сказала: — Можно пойти на террасу.
Гарри вышел из машины и обернулся. Дорога пуста, Борга не видно.
Он последовал за ней по дорожке, обсаженной бегониями. Они обогнули здание и вышли на просторную террасу, где под пестрыми зонтиками стояли столики. На террасе было всего человек шесть посетителей, и найти свободный столик не составило труда. Они сели и, когда подошел официант, Гарри заказал одно двойное виски. Джоан сказала, что ничего не хочет.
Официант принес заказ и удалился, а Гарри спросил:
— А когда ты сможешь поговорить с отцом, Джоан? Просто не хочется больше понапрасну терять время.
Она опустила голову и нахмурилась.
— Я не собираюсь говорить с отцом, Гарри. Во всяком случае, пока.
У Гарри заныло сердце.
— Ты хочешь сказать, что тебя не увлекает больше наша идея?
— Да, именно это я и хочу сказать. Не сердись, но я не могу заниматься сейчас этим.
— Но, Джоан, я так рассчитывал на тебя! — голос его звучал хрипло. — Мы же все уже спланировали. Просто не верится, что ты можешь так подвести меня. Почему ты передумала, а?
— Мой отец мне полностью доверяет, — медленно заговорила она, глядя куда-то вдаль. — Он никогда не ставит под сомнение ни один мой поступок, ни одно намерение. И он бы поддержал меня, если б я попросила его вложить деньги в дело. Он поверил бы на слово, если бы я сказала, что эта идея стоящая. Это ставит меня в сложное положение. Я не могу сказать ему, что эта идея стоящая.
Гарри почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.
— Не понимаю, — резко сказал он. — Ты же знаешь, что это хорошая идея, Джоан. Почему бы тебе так ему и не сказать?
— Сама по себе идея хороша, — начала она тихим ровным тоном и вдруг взглянула ему прямо в глаза. — Но я не уверена, что она таковой и останется, если ты займешься этим делом.
Гарри побледнел.
— Ты хочешь сказать, что больше меня не любишь?
Она покачала головой.
— Этого я не говорила. Любовь здесь ни при чем, Гарри. Отец часто говорил мне: нельзя смешивать бизнес и чувства. Он прав: нельзя.
Гарри нервно провел рукой по волосам. Без поддержки Грейнора ему ничего не добиться. Он сможет купить только один самолет. А это будет сплошная головная боль и нервотрепка. Денег едва хватит на то, чтобы кое-как сводить концы с концами.
— Но почему ты все-таки передумала? — спросил он. — Чем это я вдруг тебе не угодил?
— Знаешь, мне тут пришло в голову, что я по сути ничего о тебе не знаю, — ответила она. — Я вела себя крайне неосмотрительно, мне не следовало вступать с тобой в связь. Ты просто сокрушил меня, взял штурмом. И я думала про тебя: вот это потрясающий, настоящий мужчина. Теперь я вовсе в этом не уверена… Вчера обнаружились две вещи: во-первых, ты боишься полиции, и, во-вторых, ты — лжец. Я не могу вступать в дело с человеком, которому не доверяю.
Дрожащей рукой Гарри поднял стаканчик и одним глотком осушил его наполовину.