Хельга подумала и о том лестном приеме, который ей всегда оказывали в отелях и самолетах, как жене Германа Рольфа.
Так что она пришла к решению сохранить свое положение, даже если для этого придется связаться с Арчером.
Но стоит ли это делать? Может быть ей удастся найти другой выход?
Она вспомнила замечание Арчера о том, что, возможно, захочет его убить.
Она покачала головой.
Нет, это ей не подходит. Об этом не может быть и речи.
Тогда что же?
В конце концов ей пришло в голову, что наилучшим выходом из положения была бы смерть ее мужа. В его возрасте (семьдесят с лишним лет) это могло произойти в любой день и тогда Арчер ничего не смог бы поделать с ней. Тогда она держала бы его в руках, как он держит ее. Она представила себе, как в таком случае она протомила бы Арчера завтра до трех часов дня, а потом пригласила бы к себе на виллу. «Мне нужно с тобой поговорить», — сказала бы она. Арчер пришел бы. Она поиграла бы с ним в кошки-мышки, выслушала его угрозы, а потом расхохоталась бы ему в лицо.
Все устроилось бы великолепно, если бы только Герман сегодня распростился с этим светом!
Потушив сигарету, Хельга посмотрела на потолок. Жаль только, что с ним никогда это не произойдет. Врач сказал недавно, что у Германа сердце юноши.
Жаль!
Хельга попыталась вернуться к реальности. Она была в трудном положении и должна из него выбраться. Но в любом случае она заставит эту толстую скотину попотеть до трех часов завтрашнего дня и только тогда подпишет документы.
Она вынуждена принять требование Арчера, но это не помешает ей призвать все проклятия на его голову. Только пусть он не умирает.
Хельга взяла три таблетки снотворного, проглотила их, не запив, поворочалась еще немного в постели и потушила свет.
На следующее утро в 10 часов Хельга позвонила вниз к портье.
— Мистер Арчер еще в отеле?
— Нет, мадам, он вышел 30 минут назад.
Она ожидала такого ответа и хотела только убедиться, что Арчер уже ушел. Ей не хотелось наткнуться на него в холле и увидеть его торжествующую физиономию.
Хельга надела норковую шубку, окинула себя взглядом в зеркало, взяла под руку папку с ценными бумагами и вышла из номера.
На вилле находились другие документы, и Хельга хотела свериться с ними, чтобы установить точную сумму потерь. Арчер назвал три миллиона, но она хотел убедиться.
Швейцар открыл дверцу «мерседеса», она поблагодарила его и села за руль.
Еще один день, — думала она, маневрируя в уличном движении, и она поедет на аэродром в Агню, чтобы встретить самолет с Германом. Кроме всего прочего нужно не забыть вынуть своевременно продукты из морозильника, чтобы Хинкл смог приготовить еду. Пожалуй, телячье желе со спагетти.
В Кассарите Хельга остановилась у магазина и купила лук, немного очищенных помидор и томатной пасты. Спагетти были дома. Кроме того она купила дюжину яиц и литр молока. Сложила покупки в сетку и вернулась к машине. В Кастаньоле она зашла на почту и взяла накопившуюся корреспонденцию. Девушка-служащая встретила ее приветливой улыбкой.
— Вы надолго останетесь у нас, мадам?
— Да конца месяца. Прошу вас, пусть доставляют почту на виллу.
После этого Хельга повернула «мерседес» на горную дорогу, ведущую к вилле. Было скользко и машину заносило.
Наконец, Хельга добралась до дома, поставила «мерседес» в гараж, рядом с «фольксвагеном» Хинкла, взяла с собой покупки, почту, папку с документами и прошла по подземному коридору в дом.
При этом она вспомнила, что оставила незапертой дверь. Рассердившись на свою забывчивость, вернулась, заперла ее и потом поднялась в большой холл. Она положила почту на столик, а покупки отнесла в кухню. Бросив взгляд на часы, увидела, что было без четверти одиннадцать. Прежде всего, чего-нибудь выпить, — подумала она, — а потом можно заняться всем остальным... Но, прежде всего, выпить.
Она быстро прошла в гостиную и остановилась на пороге, окаменев. Перед большим панорамным окном, сжимая в руке шапку, стоял Ларри.