— Я навел о вас справки, мистер Райан, — сказал он, внимательно рассматривая меня своими светло-карими глазами. У меня сложилось такое впечатление, что он заглянул в мои карманы, исследовал родимое пятно на моем плече и сосчитал купюры в моем бумажнике. — Мне сказали, что вы честны, надежны и к тому же не лишены сообразительности...
Интересно, кто мог сказать ему все это. На всякий случай я придал лицу подобающее выражение, но ничего не ответил.
— Я попросил вас прийти сюда, — продолжал он, — потому что мне захотелось из первых рук услышать историю о звонившем вам человеке и о том, как вы нашли в своей конторе мертвую китаянку.
Я заметил, что он не назвал её женой своего сына. При слове «китаянка» рот его брезгливо скривился. Я понимал, что для человека его возраста и положения значила женитьба сына на такой женщине.
Стараясь говорить спокойно, я рассказал ему всю историю. Когда я закончил, старик сказал:
— Благодарю, мистер Райан. Вы не догадываетесь, зачем ей нужно было видеть именно вас?
— Понятия не имею.
— Кто же убил ее?
— Не знаю, — сказал я. — Может, человек, назвавшийся Джоном Хардвиком. Во всяком случае, он как-то причастен к этому.
— Я не очень полагаюсь на Ретника, — сказал Джефферсон. — Этот безмозглый тип не имеет права занимать официальный пост. Я хочу, чтобы убийца жены моего сына был пойман. — Нахмурившись, он посмотрел на свои руки со вздувшимися венами. — К сожалению, я не особенно ладил с Германом в последнее время. Как это бывает, обе стороны ошибались. Но теперь, когда он мертв, я понимаю, что следовало быть к нему более терпимым. Я думаю, что, не встречая понимания с моей стороны, он вел себя все хуже... Его жена тоже убита. Зная характер моего сына, я уверен, что он не успокоился бы до тех пор, пока не нашел убийцу. Но его нет. Самое меньшее, что я могу для него сделать, это найти убийцу. Только тогда я не буду чувствовать себя виноватым перед Германом. — Джефферсон смотрел вдаль. Легкий бриз шевелил его седые волосы. — Как видите, мистер Райан, я старик, и мне не под силу выслеживать убийцу. Вот почему я послал за вами. Вы — заинтересованная сторона, женщину нашли в вашей конторе. По какой-то причине убийца задумал взвалить ответственность за это преступление на вас. Вы беретесь отыскать его?
Было соблазнительно сказать «да», взять деньги и спокойно дожидаться, пока Ретник поймает убийцу. Но я так не играю. Я прекрасно понимал, что мне в одиночку убийцу не поймать.
— Нити следствия находятся в руках полиции, — осторожно сказал я. — Только ей под силу найти преступника... А частный детектив, как вы знаете, не имеет права ни вести дело об убийстве, ни допрашивать свидетелей. В противном случае это сразу же дойдет до лейтенанта, и у меня будет куча неприятностей. Как бы ни хотелось заработать ваши деньги, мистер Джефферсон, у меня ничего не выйдет...
Но Джефферсона было не так легко переубедить.
— Все это понятно, — отмахнулся он от моих объяснений. — Но ведь Ретник — дурак. Он не представляет, как взяться за это дело, и, чтобы установить личность убитой женщины, наверняка телеграфировал британским властям в Гонконг. Мне и без этого известно, что она беженка из Красного Китая и вышла замуж за моего сына. Год назад он написал о своей женитьбе. Мне не нравился этот брак, вот и все...
— Вы думаете, что британским властям может быть что-то известно об этой женщине?
Он покачал головой.
— Вряд ли. Ежегодно в Гонконг прибывает более ста тысяч беженцев. У меня там есть кое-какие контакты... Насколько я понимаю, дела обстоят так: беженцев из Китая на джонках переправляют в Макао, а это, как вы знаете, в настоящее время — португальская территория. Власти в Макао не в состоянии справиться с таким нашествием. На других джонках китайцев переправляют в Гонконг. Британская полиция охраняет подступы к городу, но китайцы терпеливы. Дело в том, что в акватории порта сотни джонок занимаются рыбацким промыслом. Обычно джонка с беженцами прячется среди рыбачьих лодок, и полиции трудно её отыскать, поскольку все они похожи друг на друга. Вдобавок ко всему, британская полиция, насколько я понимаю, сочувствует беженцам. Преследование прекращается, едва только джонка с беженцами достигает гонконгских территориальных вод. Полиция считает, что раз уж этим несчастным удалось забраться так далеко, то было бы бесчестным возвращать их обратно. Все эти лица анонимны, у них нет никаких документов. Британская полиция выдает им новые документы, но нет никакой возможности узнать, подлинные это их имена или придуманные. Они как бы рождаются заново.
К таким людям принадлежала жена моего сына. Если нам не удастся узнать подробности её прежней жизни, вряд ли мы узнаем, кто её убил и почему. Поэтому я хочу, чтобы вы отправились в Гонконг и постарались разузнать все о ней. Дело непростое, Ретнику с ним не справиться, да и британская полиция вряд ли согласится помогать ему. А вам, я уверен, такая задача по плечу, поэтому я готов финансировать вашу поездку. Что вы на это скажете?
Эта идея заинтересовала меня, но не очень сильно. Я понимал, что все может кончиться неудачей.
— Я поеду, — сказал я. — Но не могу гарантировать успех этого предприятия.
— Поговорите с моей секретаршей, она покажет вам письма моего сына. Их немного, но, думаю, они будут вам полезны. Сделайте все, что возможно, мистер Райан.
Жестом старик разрешил мне уйти.
— Вы найдете мисс Уэст в третьей комнате справа по коридору.
— Хорошо. Но вы понимаете, что я не могу вылететь в Гонконг немедленно, — сказал я, вставая. — Мне придется присутствовать на следствии.
— Я позабочусь, чтобы Ретник вам не мешал. Поезжайте как можно скорее.
Джефферсон сидел неподвижно, глядя прямо перед собой.
Человек, оставшийся наедине с угрызениями собственной совести.
Я нашел мисс Уэст в большой комнате, обставленной как деловой кабинет. Она сидела за письменным столом, перед ней лежала чековая книжка и пачка счетов. Она бережно отложила книжку в сторону и безразлично улыбнулась мне, указав на стул.
— Собираетесь в Гонконг, мистер Райан?
— Да, но не сегодня. В лучшем случае в конце недели.