Она потерялась, когда мы сходили с парома.
Даже сейчас я толком не могу понять, как это произошло. К нам двинулось такси, и в это время трое здоровенных китайцев толкнули меня. Один из них извинился на чистом английском языке, в то время как двое других неподвижно стояли рядом со мной. Затем вся троица села в поджидавший их автомобиль и они уехали.
Когда я опомнился, Лейлы не было. Казалось, тротуар разверзся и поглотил девушку.
Пятнадцать бесполезных минут я провел у широкого причала в поисках Лейлы. Тревога не покидала меня. Убедившись, что её здесь нет, я отправился в гостиницу.
Старик-портье все ещё дремал за своей конторкой.
— Лейла не возвращалась? — с надеждой спросил я.
Он поднял на меня тяжелые веки, безучастно взглянул и ответил:
— Я не говорю по-английски.
Быстро взбежав по лестнице, я бросился к комнате Лейлы. Дверь была приоткрыта. Я толкнул её, нашарил выключатель и зажег свет. Затем зашел к себе, оставив дверь её комнаты открытой, чтобы не пропустить её возвращения. Усевшись на кровать, я закурил сигарету и стал ждать. Прошел час. Я устал и прилег. Убаюканный жарой и плотным ужином, незаметно уснул. Когда солнечные лучи просочились сквозь штору, я поднял голову и с удивлением обнаружил, что часы показывают 7.40. Заглянул в комнату Лейлы. Она по-прежнему была пуста. У меня по спине пробежал холодок предчувствия. Я понял, что с девушкой случилось что-то нехорошее. Может быть, её похитили, так как она много знала и это кого-то не устраивало.
Необходимо было что-то предпринять. Я быстро побрился, вымылся в треснутом тазу, насколько это было возможно, и надел чистую рубашку. Потом запер дверь и спустился по лестнице. За стойкой дежурил мальчик, скорее всего внук старика.
— Лейла так и не возвращалась? — спросил я. Мальчик смущенно улыбнулся и поклонился. Видно он не понял ни слова.
Взяв такси, я поехал в полицейское управление. Мне повезло. Около дверей я встретил шефа-инспектора Маккарти. Мы отправились в бар на первом этаже, где выпили крепкого чаю. Я все рассказал Маккарти. Его отношение к этой истории меня взбесило: флегматичность британских полицейских могла даже телеграфный столб вывести из себя.
— Говорю вам, с ней что-то случилось! — закричал я. — Я в этом уверен! Она была рядом со мной, потом внезапно испарилась. А в отель до сих пор не вернулась!..
Маккарти вытащил трубку и стал неторопливо набивать её.
— Не стоит так волноваться. У меня пятнадцатилетний опыт обращения с подобными девицами. Сегодня она здесь, завтра там. Вероятно, что-то заинтересовало её больше, чем вы. Это их обычная уловка. Они вытягивают из вас все, что можно, и... исчезают.
Стараясь сдержаться, я сказал:
— Тут совершенно другое дело. Мы собирались вернуться в гостиницу... О, черт возьми!.. Кто-то решил, что она слишком много болтает, и её похитили.
— О чем болтает?
— Я расследую дело об убийстве, а она знала Джефферсона и его жену.
Маккарти выпустил дым изо рта и по-отечески мило улыбнулся. Я видел, что он принимает меня за ещё одного сумасшедшего американца.
— Какую же информацию она могла вам дать об убийстве, совершенном в Америке?
— Она рассказала мне, что Герман Джефферсон снимал дом на Рипали-бей. Откуда-то у него появилось много денег, и он ушел от жены.
Он все так же безмятежно улыбался:
— Дорогой мой, не стоит серьезно полагаться на рассказы проститутки... Это же несерьезно.
— Итак, вы думаете, что я простак и она обвела меня вокруг пальца, и не вернулась в гостиницу только для того, чтобы я провел беспокойную ночь?
Маккарти усмехнулся.
— Остаться с кем-нибудь на ночь — её ремесло.
— Вы не знаете, живут ли какие-нибудь американцы на Рипали-бей?
— Кажется, живут.
— Вам было бы известно, если бы Джеффермон там жил?