Я предложил ей сигарету; она взяла ее, прикурила от моей зажигалки и присела на засаленный диван.
— Говорите, и побыстрее, — добавила она. — Мне скоро нужно уходить.
— Вы не знаете, где ваш муж?
— Я уже сказала. Зачем он вам нужен?
— По работе. Вчера вечером я случайно встретился с ним в Спрингвилле. Я бы мог предложить ему денежное дельце, если сумею его разыскать.
Она изучающе посмотрела на меня, в глазах мелькнул интерес.
— Вы тот самый парень из страховой компании?
— Верно. Он вам говорил обо мне?
— Он? — Она горько рассмеялась. — Он мне ничего не говорит. Я просто слышала, как он с кем-то разговаривал по телефону и сказал, что встретил вас. Вы ведь Хармас?
Я кивнул и осторожно опустился в одно из кресел. Оно выдержало, но еле-еле.
— Когда это было?
— Три дня назад.
— Вы знаете, с кем он разговаривал?
— Догадываюсь.
— С кем?
Она хитро улыбнулась:
— Я не болтаю о делах своего мужа, он бы этого не одобрил.
— Так уж получилось, что это и мое дело. Вам бы пригодилось долларов двадцать?
Она облизала бледные губы и беспокойно заерзала.
— Может быть.
Я вынул из бумажника двадцатидолларовую купюру:
— Кто это был?
— Та рыжая, с которой он теперь водится.
— А сейчас послушайте, это важно. И не заставляйте меня вытягивать из вас по одному слову. Я заплачу вам сорок баксов: двадцать сейчас и двадцать после того, как вы все расскажете.
Я положил купюру на ручку дивана, она выхватила ее и засунула за ворот свитера.
— Только не говорите ему, что я вам разболтала. Я бы ничего не стала говорить, если бы не была уверена, что он не вернется.
— Откуда вы знаете?
— Он забрал свои вещи. Кто-то его сильно напугал. Он смылся, пока я была на кухне. Нет, он не вернется, и это к лучшему.
— Та рыжая, кто она?
— Не знаю. Появлялась здесь с неделю назад. Я ее впустила, но лица не разглядела. Она была в темных очках и широкополой шляпе. Я бы не смогла ее узнать.