Ева

Слуга пододвинул мне стул, и я сел завтракать.
— Жаль, что вы уезжаете оттуда, мистер Клив, — сказал Рассел, расстилая на моих коленях белоснежную салфетку, — а я думал, что вам нравится жить там.
— Ты прав, но я должен уменьшить расходы, а Фри-Пойнт очень дорого обходится мне.
— Понимаю, сэр. А я и не знал, что у вас финансовые затруднения. Очень сожалею, сэр.
— Дела идут не так уж плохо, — объяснил я, боясь, что напугал слугу своим заявлением. — Но надо смотреть правде в глаза, Рассел. За свою пьесу я получаю теперь только 200 долларов в неделю. На прошлой неделе я не имел за нее ни гроша. Гонорар от продажи книг будет выплачен только в конце сентября, и он будет невелик. Поэтому надо на время уменьшить расходы.
Рассел немного встревожился.
— Но вы же напишете скоро что-нибудь новое. Да, сэр?
— Я сейчас работаю над одной темой, — сказал я, взяв у слуги протянутую мне чашку с кофе. — Как только я ее окончу, мы снова будем на высоте.
— Рад это слышать, сэр, — ответил он. — Это будет пьеса?
— Нет, киносценарий для мистера Голда.
— Понятно, сэр. — Лицо слуги помрачнело.
Я дал понять Расселу, что наш разговор окончен, и вернулся к завтраку. У меня не было настроения и желания принимать критику в свой адрес, тем более что, если бы я поощрил Рассела в этом отношении, он высказал бы все, что думает обо мне. Немного поколебавшись, слуга ушел. Я видел, что он не верит, что фильм по моему сценарию появится на экранах кинотеатров. Это раздражало меня, потому что я и сам не верил в собственные силы.
Остаток утра я потратил на то, что пытался на бумаге набросать словесный портрет Евы, но мне это не удавалось. Очевидно, я еще слишком мало знал ее. Но эта неудача не охладила моего пыла. Я сложил исписанные листки бумаги в папку, на которой было начертано: «Ева». Как-никак, а дело начато. А вскоре у меня появится свежий материал о Еве. Вспомнилась некстати моя утренняя выходка с поверенной в делах, и я снова позвонил ей в контору. Секретарша ответила, что мисс уехала на уикэнд. Я попытался назначить встречу на понедельник, но мне было сказано, что всю неделю Мерль будет занята. Ничего не оставалось другого, как заявить, что я позвоню мисс Венсингер снова. В шесть, когда я выходил из комнаты, чтобы поехать за Евой, позвонила Кэрол.
— О, Клив, я ужасно боялась, что тебя нет дома, — сказала она дрожащим от волнения голосом.
— Если бы ты позвонила двумя минутами позже, ты бы, действительно, не застала меня, — ответил я, думая о том, как выкрутиться.
— Ты должен приехать, Клив.
Не отрывая глаз от стрелок часов, я заметил, что это невозможно.
— Но я разговаривала с Джерри о твоей пьесе, — торопливо проговорила Кэрол, — и он считает, что она может быть предложена Бернштейну. Сегодня они оба будут у меня и, возможно, если бы ты тоже приехал, Бернштейн заинтересовался бы таким сюжетом. Джерри уверен, что это как раз то, что нужно экранизировать. Я сказала им, что ты непременно явишься на встречу.
Неужели Кэрол почувствовала, что я хочу встретиться с Евой, и нашла выход, чтобы помешать этому? Но если Бернштейн действительно интересуется моей пьесой, я круглый дурак, что упускаю такую возможность. Бернштейн по значимости стоял на втором месте после Джерри Хайамса. У него была прекрасная репутация в постановке динамичных и реалистичных фильмов.
— Послушай, Кэрол, — заговорил я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно, — я очень устал сегодня. Нельзя ли это свидание перенести на понедельник?
— К концу недели Бернштейн должен сделать окончательный выбор, так как Голд проявляет нетерпение, — ответила Кэрол. — У него уже есть на рассмотрении две пьесы, но мы втроем запросто уговорим его, и он выберет «Остановку после дождя». Твоя пьеса — самый подходящий материал для картины, — убеждала меня Кэрол. — Выскажет свое мнение Джерри, а ты вкратце расскажешь содержание пьесы. Я уверена, что Бернштейн возьмется за экранизацию ее. Будь же благоразумен, Клив, это так важно!
Не важнее, чем Ева! Если я позвоню ей в самую последнюю минуту и сообщу, что встреча отменяется, мне, возможно, уже никогда не представится случая куда-либо пойти с ней.
— Я не могу, — сказал я, не пытаясь даже скрыть своего раздражения. — Я повторяю тебе это снова, не так ли? Я должен уехать из города по важному делу.
Наступило долгое молчание. Я понимал, что терпение Кэрол тоже не безгранично.
— Что же это за важное дело, Клив? — резко спросила она. — Может, ты не хочешь, чтобы по твоей пьесе поставили фильм?
— Почему же, дорогая? Разве ты забыла, что именно над этим я сейчас работаю, — напомнил я. — Разве я не пишу сценарий для Голда?
Можно ли считать, что я пишу сценарий для Голда? Примет ли он его? Увы, это было известно только богу.
— Будь разумен, Клив. Что они подумают, если ты не приедешь?
— Это меня не касается, — выпалил я. — Я же не договаривался о встрече. Ты ведь знала, что я занят, не так ли?
— Да, знала, но думала, что работа для тебя на первом месте. Хорошо, Клив, желаю весело провести время. — И Кэрол повесила трубку.