Я спрятал проектор в шкаф, дочитал статью, поставил на ней гриф «принято» и отослал. Едва я начал читать рассказ, присланный нашим агентом, как примчался Макс.
- Вот, получай, - он положил на стол конверт. - Слушай, в чем, собственно, дело и из-за чего такая суета? Ты за ночь два раза вытаскивал меня из постели. Что за бомба такая?
- Пока ничего не могу сказать. Спасибо за хлопоты. Как продвигается статья о Глинском? Он растерянно посмотрел на меня:
- Господи! И это все, больше ничего не скажешь?
- Пока нет. Так как со статьей?
- Завтра будет готова, - он посмотрел на конверт, потом перевел вопросительный взгляд на меня. - Ладно, если тебе больше нечего сказать, то пойду дописывать.
- Так будет лучше всего. И еще раз спасибо. Он ушел с непонимающим выражением на лице. Я посмотрел на конверт, потом на часы. Почти полдень. Минут через пятнадцать Джули уйдет обедать и вся редакция останется в полном моем распоряжении. Сунув конверт в ящик стола, я снова принялся за рассказ. Безуспешно. Я обливался потом, и сердце мое отчаянно стучало. Я знал, что через несколько минут узнаю правду, если Фреда нет и подсунула мне фальшивку. Но когда вспомнил, как она сказала «честное слово», то верил, что именно пленка, лежащая в ящике стола, виновна в смерти Фреды и Горди. Минуты тянулись бесконечно. Меня обуревало желание вскочить и отослать Джули, но я сдерживался. Она заглянула в мой кабинет, когда было 12.12.
- Мне можно идти обедать, мистер Менсон?
- Конечно.
Она весело помахала мне. Я еще слышал, как она зашла в туалет. Наконец в половине первого она ушла. Я запер дверь редакции. Джули будет отсутствовать около часа. Я быстро вернулся в кабинет, достал из шкафа проектор и поставил его на стол. Когда я распечатывал конверт и доставал кассету, у меня тряслись руки. Проектор был автоматический, но я не сразу смог вставить пленку. Наконец это мне удалось, и я опустил жалюзи и задернул шторы. Когда я возвращался к письменному столу, зазвонил телефон. Мое сердце сжалось.
- Мистер Менсон, с вами хочет поговорить мистер Чендлер. Пот стекал мне на подбородок.
- Стив? Приходите ко мне, пообедаем вместе. Я нашел нечто сногсшибательное, и теперь Глинскому определенно конец. Я хотел обсудить, как идут дела.
Я сидел и тупо смотрел на проектор.
- Вы меня слышите, Стив? Приходите сейчас же. Обед принесут сюда.
Я старался говорить спокойно:
- К сожалению, не могу, мистер Чендлер. Джин больна, а Джули пошла обедать.
- Ну так заприте, ничего страшного. Давайте приходите, - он положил трубку.
У меня не было никакого желания повиноваться. Я включил проектор и, когда на стене появилось изображение, отрегулировал резкость.
Я смотрел в проход между стеллажами с товаром универмага «Велкам». Необычная четкость позволяла различить даже этикетки на консервных банках. Меня удивило, что в магазине совсем нет покупателей. Вскоре камера повернулась, и я увидел стенные часы. Они показывали три минуты десятого. Значит, магазин только что открыли. Потом в кадре появился винный отдел. Какая-то женщина катила перед собой тележку для продуктов и оглядывалась, словно желая убедиться, что за ней не следят. Она остановилась у полок с продуктами и повернулась лицом прямо в объектив.
ЭТО БЫЛА ДЖИН!
Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Джин смотрела с жадным нетерпеливым выражением в проход между полками. Это выражение я видел один раз в жизни, но хорошо запомнил.., выражение влюбленной, ожидающей возлюбленного. Потом в кадр вошел мужчина, высокий, статный, в черном костюме и черной шляпе. Он схватил Джин в объятия, и она обвила его шею руками. Они целовались, как целуются изголодавшиеся любовники. Эпизод длился недолго, мне казалось, что в сердце мое вонзили нож. Вдруг мужчина предостерегающе поднял руку и обернулся так, что я увидел его лицо.
ЭТО БЫЛ ГЕНРИ ЧЕНДЛЕР!
Зазвонил телефон. Дрожащей рукой я остановил проектор и снял трубку.
- Мистер Менсон у себя? - резко спросила секретарша Чендлера. - Мистер Чендлер ждет.
- Ну так скажите, что я задержусь.
- Вряд ли это ему понравится.
- Ничего не поделаешь, - сказал я и повесил трубку. Я перемотал пленку обратно в кассету, вынул ее из аппарата и выключил его из сети. Затем убрал проектор в шкаф, пленку опустил в карман и поднял жалюзи. Я двигался, как автомат. Снова зазвонил телефон. Это был Чендлер, и голос его звучал отрывисто и сердито:
- Что с вами такое, черт возьми, вы меня задерживаете с обедом, я тут вас дожидаюсь.
Я вдруг возненавидел его. Меня мутило от мысли, что придется есть с ним, смотреть в глаза, зная, что Джин его любит.