Педро весь трясся, тень ужаса легла на его лицо. Лепски знал, что кубинцы не только глубоко религиозны, но и страшно суеверны, поэтому он спокойно выждал и продолжал:
— Итак, сын мой, помоги нам облегчить тебе достойные похороны.
Он наклонился к Педро:
— Как тебя зовут?
Дыхание Педро стало прерывистым.
— Акулы? — с трудом выговорил он.
— Да, сын мой, ты же знаешь, что в бухте голодные акулы дожидаются корма. Педро вздрогнул от ужаса.
— Меня зовут Педро Сертис, — прошептал он наконец.
Все еще добрым, мягким голосом Лепски спросил:
— А где ты живешь, Педро?
— Фиш-роуд, 27, в Сикомбе, — пробормотал тот после долгой паузы.
— Ты женат, Педро? Мы свяжемся с твоей женой и позаботимся-, чтобы она тебя достойно похоронила.
— Анита.
— Чем она занимается, Педро? Где работает?
— Она работает... — У него вырвался тяжелый стон, глаза закрылись, а мышцы лица расслабились.
— Быстрее сестру! — резко бросил Лепски. — Похоже, он отдает концы.
Джейкоби вскочил, и тут в палату вошла сестра.
— Время истекло, — предупредила она решительно.
— Ему плохо, — показал на Педро Том. Медсестра подошла к койке, пощупала пульс и пожала плечами.
— Он еще немного протянет, — безучастно заметила она. — А вы оба уходите немедленно, я должна позаботиться о больном.
На пути к выходу из госпиталя Джейкоби сказал:
— Эта болтовня об акулах была довольно жестокой, ты не находишь?
— Но ведь это сработало! А теперь живо на Фиш-роуд.
Десять минут спустя они уже разговаривали с привратником-кубинцем в многоквартирном доме, где жили Педро Сертис с Анитой. Это был приземистый мужчина с черными усами и маленькими хитрыми глазками.
— Педро Сертис? Точно, он живет здесь. Четвертый этаж, налево.
— Его жена дома?
— Нет, она на работе.
— Где она работает?
Привратник симпатизировал Аните. До Педро ему не было никакого дела, а вот Анита всегда с ним здоровалась. Он не хотел давать копам никаких сведений об Аните. Лицо его мгновенно стало безразличным.
— Я не знаю. Лепски фыркнул: