- Я извещу его об этом.
- Скажите ему, что я на самом деле очень огорчен. - Старик с удовольствием смотрел на молодую девушку. - Не хотите ли чашку чая?
- Нет... нет, спасибо.
Она направилась к двери. Он смотрел ей вслед, опечаленный тем, что его жилище покидает такое очаровательное, такое пленительное существо, потом положил предметы, которые она принесла в ящик, который запер на ключ. Потом он пошел к окну и посмотрел на молодую женщину, удаляющуюся по улице.
«Ну что же, ему везет, Бордингтону», - подумал он, сожалея, что ему не на сорок лет меньше. Ему было интересно знать, спят ли они вместе. Со вздохом он вернулся в свое пыльное кресло. Он начал чувствовать боль в своей раненой руке. Ему надо будет сегодня после полудня сходить в госпиталь. Нужно будет сделать все, чтобы поскорее поправиться, если он хочет сдержать данное Бордингтону обещание.
Оставшись один, Бордингтон старательно осмотрел квартиру Малы. Она состояла из довольно большой гостиной, удлиненной альковом, в котором стоял довольно узкий диван, крохотной кухоньки и ванной комнаты. Вдоль одной из стен дверь-окно выходило на небольшой балкон, украшенный двумя цветущими кустами в кадках. Напротив находилась голая стена церкви. Если бы кто-нибудь пришел сюда неожиданно, Бордингтон всегда сможет спрятаться на балконе, уверенный в том, что его не будет видно с улицы, ни из комнаты. Эта возможность немного успокоила его.
Он сунул свой чемодан под диван, потом сел в кресло. В одном из углов салона возвышалась скульптура из дерева, представляющая коленопреклоненного ангела... без сомнения, взятая из церкви и найденная у какого-нибудь антиквара. Он рассматривал ее вблизи, когда услышал шаги по лестнице. Сразу вскочив, он побежал на балкон и испуганно прижался к стене. Его пальцы коснулись кольта-32, который он носил на перевязи под мышкой. Он услышал, как повернулся ключ и осторожно вытянул голову поверх цветущего куста. Он увидел Малу, которая растерянно рассматривала комнату, и вышел из своего укрытия.
- О! - произнесла она довольно неуверенно. - Я... я думала, что вы ушли.
Бордингтон с горечью улыбнулся. Она плохо скрывала свои чувства.
- Нет, но всегда нужно быть настороже. Я слышал, как вы поднимались по лестнице. - Он замолчал, вопросительно глядя на нее. - Итак, когда Власт сделает мне паспорт?
- Он порезал себе руку. Не раньше, чем через две недели, Как он думает.
- Две недели? Но ведь это абсурд!
- Я знаю. Но если он не может пользоваться своей рукой! - Она помолчала немного, потом взорвалась. - Вы не можете оставаться здесь две недели! Вам нужно уйти! Я не хочу держать вас здесь!
Бордингтон сел. Две недели. Две недели, в течение которых Малих сделает все, чтобы его захватить. Он весь сжался. Уйти? Но куда! Маленькая квартирка Малы была его единственным прибежищем.
- Я вас прошу, уйдите, - сказала Мала на грани истерики. - Не оставайтесь так неподвижны... Возьмите свой чемодан и уходите! Бордингтон попытался секунду не думать о своих неприятностях, а подумать о неприятностях Малы. Он прекрасно понимал ее реакцию. «Как это все было бы безразлично, если бы она любила меня так, как люблю ее я», - с горечью подумал он.
- Если я уйду, - спокойно проговорил он, - вы знаете, что я уйду недалеко. И я никогда не был храбрым. Герои, знаете ли, не бегают по улицам. Им немного понадобится, чтобы заставить меня заговорить. Сколько времени вы рассчитываете продержаться, если они меня захватят? Будет лучше, если я останусь здесь для нашей безопасности. Нас обоих. Мне совершенно некуда пойти.
Мала с отчаянием смотрела на него, сознавая, что он говорит правду.
- Тогда уйду я. Я попрошу приюта у одной приятельницы.
- Будет ли это осторожно? - Бордингтон дрожащей рукой закурил сигарету. - Ваша подруга захочет узнать, почему вы пришли к ней. Она догадается, что я здесь.
Она резко села.
- Мы сможем устроиться, - продолжал Бордингтон, стараясь говорить убедительно. - Вы никогда не возвращаетесь раньше двенадцати часов ночи. Я буду спать в то время, пока вы будете в клубе, а к вашему возвращению я отдам вам кровать. Я обещаю вам не стеснять вас.
Не отвечая, она продолжала смотреть на свои руки, стиснутые на коленях. Несмотря на любовь, которую он к ней испытывал, Бордингтон стал проявлять признаки нетерпения. Неужели она не могла проявить к нему хоть долю сочувствия? Неужели у нее нет к нему ни малейшего чувства?
- Послушайте, я стараюсь быть реалистом, - продолжал он, подавив свое нетерпение. - Нужно прямо смотреть на вещи. Разве вы не понимаете, что если они меня возьмут, они убьют нас обоих.
Она подняла глаза. Лицо ее было бледным, губы дрожали.
- Почему вы так сделали? Я была в безопасности, пока вы не пришли сюда.
Вы эгоист, вы подлый...
Бордингтон перебил ее.
- Никто никогда не бывает в безопасности, - сказал он. - Я знаю, что я подлый, но вы тоже такая. И вы думаете лишь о себе. А я думаю о нас обоих. Так как она не отвечала, он продолжал: - Хорошо, а что если мы позавтракаем? У вас есть что-нибудь из еды? Я умираю от голода.