Разве я мог спать, если душа моя сгорала в ожидании следующей встречи? Неужели я увижу её не через год, не через десять лет? Неужели это случится завтра?
Глава третья
1
Следующие три дня жизнь моя текла по установленному распорядку. Каждое утро в девять часов я приходил на работу, уходил в семь, в итальянском ресторанчике у обочины ведущего к «Гейблз» шоссе проглатывал легкий ужин и ровно в восемь звонил в дверь большого дома. Часа полтора мы с Эйткеном обсуждали все текущие дела, потом я уходил и садился в «кадиллак», где меня ждала Люсиль.
Ради этого момента я и жил все последние дни. Все остальное превратилось в вынужденную обязанность, от которой я хотел отделаться как можно быстрее. И лишь когда я говорил Уоткинсу «Спокойной ночи» и слышал, как за мной закрывалась парадная дверь, тогда, и только тогда, я действительно начинал жить.
С половины десятого до одиннадцати мы с Люсиль катались по безлюдным боковым дорогам. Говорили мало: во время разговора она никак не могла сосредоточиться на вождении, и машина начинала вилять из стороны в сторону. Кроме того, ощущение власти над «кадиллаком» приводило её в неописуемый восторг, и прерывать это упоение мне не хотелось. И только когда машина подкатывала к железным решетчатым воротам «Гейблз», несколько минут мы разговаривали.
За эти три вечера я влюбился в неё до такой степени, что мне стоило огромных усилий не выказывать свои чувства.
Никаких признаков поощрения с её стороны я не замечал. Она обращалась со мной как с другом, общество которого ей приятно, и не более того.
Гораздо больше меня беспокоило мое собственное к ней отношение. Я был уверен, что при малейшем поощрении с её стороны я не смогу удержать себя в руках.
Я прекрасно сознавал, что играю с огнем. Узнай Эйткен о том, что происходит за его спиной, он тут же выбросит меня вон. В первый вечер она сказала, что он ярый собственник. Я сам знал его достаточно хорошо и не сомневался: он и секунды не потерпит, чтобы я развлекался с его женой, пусть даже наши отношения будут десять раз платоническими. Нужно прекратить эти встречи, пока не поздно, говорил я себе, но потом убеждал себя: раз Люсиль в меня не влюбляется, никакого вреда наши занятия принести не могут.
Когда мы прощались в конце третьего вечера, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.
— Мистер Эйткен отпускает меня на выходные, — объяснил я. — Так что завтра меня не будет.
— Что же, значит, завтра я останусь без урока? — спросила она, круто повернувшись ко мне на сиденье.
— Да, теперь только в понедельник вечером.
— Вы куда-нибудь уезжаете?
— Нет, никуда.
— Так почему вы не можете приехать, как всегда? В дом не входите, встретимся прямо здесь. Или вам не хочется?
— Дело не в том, что мне не хочется. Просто временами меня это беспокоит, — ответил я, глядя на нее. — Ведь, если о наших уроках узнает ваш муж, он придет в бешенство.
Она засмеялась — смех у неё был на редкость заразительный, — положила обе руки мне на запястье и легонько его качнула.
— Он просто лопнет от злости. Ну и пусть лопается, правда? Да все равно он ничего не узнает.
— Но вас могут увидеть Уоткинс или миссис Хэппл...
— Они никогда не выходят по вечерам, но давайте знаете что сделаем? Встретимся у вас. Я приеду на велосипеде. Можно? Я очень хочу посмотреть, как вы живете.
Сердце мое неистово заколотилось.
— Лучше не надо. Нет, приезжать ко мне вы не должны. Если вы хотите получить завтра урок, я приеду сюда ровно в девять, но только если вы очень этого хотите.
Она открыла дверцу и выскользнула из машины, потом повернулась и посмотрела на меня через открытое окно.
— Вы ужасно милый, Чес, — сказала она. — Скажите, я ведь делаю успехи, а? Скоро уже смогу сдавать на права?
— Да, успех налицо, — хрипло произнес я. Ну почему я не могу обнять её и прижаться губами к её губам, таким манящим? — Ладно. Увидимся завтра.