— Что ж, хорошо, хотите подурачиться — давайте, — сказал я и поднял пистолет. Он оттягивал руку и вообще мне мешал. В детективных романах я читал про кольты сорок пятого калибра, но в руках я его держал первый раз. Никогда не думал, что он такой большой и тяжелый. — Поднимитесь и встаньте к стене. Я вызову полицию.
Виски из стакана выплеснулось прямо ему на колени.
— Подождите, — прохрипел он. — Что вы от меня хотите? Я же ничего не знаю. Я наткнулся на тело. Кто-то стукнул её по голове.
— Как вас зовут?
— Эд Натли. Я её импресарио.
Это было похоже на правду. Долорес говорила о каком-то импресарио.
— Почему вы не позвонили в полицию?
Он отпил немного виски. Похоже, оно действовало на него успокоительно. Он бросил на меня злой взгляд.
— А вам какое дело? — зарычал он. — Кто вы, собственно, такой? Не полицейский, не газетчик, на стукача вы, черт возьми, тоже не похожи. Так кто же вы?
— Слушайте, если не хотите отвечать на мои вопросы, мы позвоним в полицию, может, с ними вы не будете таким скрытным.
Он сразу сник.
— Я и хотел позвонить им, — пробормотал он. — Как только оправился от шока, хотел им позвонить.
— Так позвоните им сейчас, — подзуживал я, надеясь, что он выпил не слишком много виски для того, чтобы пойти на такое безрассудство.
Он опустил стакан, и какой-то неприятный момент я даже думал, что сейчас он подойдет к телефону, но вместо этого он вытащил смятую пачку сигарет, прилепил сигарету к нижней губе и чиркнул спичкой.
— Я знаю, кто вы такой, — сказал он вдруг. — Как это я сразу не догадался? Должно быть, теряю хватку. Вы собирались оплатить ей отъезд, не так ли?
Положив кольт на туалетный столик, я обошел вокруг Натли, взял с подноса второй стакан и плеснул туда немного виски — мне вдруг страшно захотелось выпить. Я прошел в конец комнаты и сел на стул около окна.
— А что, если так? — спросил я.
Он уставился на меня.
— Бог ты мой! Неужели вы дали ей деньги?
— Мы уходим от темы, — перебил его я. — Я хочу знать, почему вы не позвонили в полицию, когда нашли её труп. Либо вы ответите на этот вопрос мне, либо мы идем в полицию.
Он поколебался, потом пожал плечами.
— Просто не хотел ввязываться, — сказал наконец он и вытер грязным платком потное лицо. — Они могли бы подумать, что её треснул я. — Он аккуратно сложил платок и убрал его. — Будто я её не предупреждал... — Он вдруг замолчал и нахмурился. — Просто не хотел ввязываться, вот и все, — неуклюже заключил он.
— О чем вы её предупреждали? — спросил я.
Он снова заколебался, взял стакан и допил свое виски. Потом налил ещё и только тогда сказал:
— Не знаю, зачем я вам это говорю. Может, потому, что я выпил, но, если уж вам так интересно, я предупреждал её, что выходить замуж за этого полицейского безумие.
— Почему?
Он потянул виски, потом посмотрел на меня помутневшими глазами.
— Потому что его деньги плохо пахли. Только она не хотела меня слушать. — Он осклабился, стал вертеть в рыхлых грязных руках стакан. — Я предупреждал, что её втянут в какую-нибудь грязную аферу. Куда там, она только смеялась надо мной. Если полицейский живет так, как жил этот тип, можно сделать один вывод: денежки плывут к нему из грязного болотца. Но ей было плевать. Она думала только об одном: вот она выйдет за него замуж и уйдет со сцены. Больше она ничего знать не желала. — Он ещё отхлебнул из стакана. — Вот и доигралась — проломили глупую голову.
— А на чем О'Брайен делал деньги? — спросил я.
Он хитро посмотрел на меня.