Я поднялся. Глядя на эту опустившуюся развалину, мысленно пожалев его, я попрощался, так как услышать больше я уже ничего не мог... А он все сидел, отрешенно глядя на виски в стакане, и я понял, что его желание - желание смерти - скоро осуществится.
***
Открыв дверцу машины и устроившись поудобнее, я долго думал о судьбе Джона Смелди. Чего только не сделает любящее родительское сердце для своего ребенка. Для кого-то бандит, преступник, а для родителей самый дорогой человек.
Покачав с горькой усмешкой головой, я собрался ехать к Биллу. Мне нужно было узнать, не произошло ли что-нибудь в коттедже. Я уже собирался включить двигатель, но услышал пронзительный звук сирены скорой помощи, который, прорезав темноту, нарастал все сильнее и сильнее. В следующую минуту мимо меня проскочила машина неотложки в сопровождении еще одной машины. Обе завернули на узкую дорожку, ведущую к домику, за которым наблюдал Билл. Во второй машине я успел заметить силуэты двух мужчин.
Зная, что Билл там, я решил задержаться, чтобы не осложнять ситуацию. Но ожидание оказалось долгим, и я начал терять терпение. Но вот, наконец, минут через сорок, мимо меня промчался «роллс-ройс», на заднем сидении которого сидела миссис Торнсен Машина тоже завернула к коттеджу. А я сидел, куря сигарету за сигаретой, и ждал.
Прошло еще полчаса. Затем появилась неотложка и на огромной скорости помчалась к городу в сопровождении все той же машины с двумя мужчинами. Я понял, что это врачи. Через двадцать минут показался «ролле» и завернул к дому Торнсенов. После этого я включил мотор и поехал к домику Анжелы. Время от времени я сигналил передними фарами, предупреждая Билла о своем приближении.
Вскоре в свете фар появился и он сам, размахивая рукой. Я подъехал к обочине и он, вскочив в машину, захлопнул дверь.
- Ну давай, Билл, рассказывай.
- Я все видел через окно в гостиной. Бог мой, чего я только не насмотрелся. Я приехал как раз вовремя. Миссис Смелди сидела с опущенными плечами за столом, положив на него руки. Ее можно было только пожалеть. Она сидела и, наверное, думала, как ей поступить.
Через несколько минут медленно открылась дверь гостиной, и появилась Анжела с тем же ножом в руках. На цыпочках, размеренным шагом она стала приближаться к миссис Смелди. Вид у нее был безумный и страшный. Никогда бы не хотел увидеть подобное снова. Даже меня бросило в дрожь. Я уже готов был разбить стекло и криком предупредить миссис Смелди о грозившей ей опасности, как вдруг она, видимо, каким-то шестым чувством почувствовала ее. Для женщины с таким телосложением реакция была совершенно неожиданной. В то время как Анжела приблизилась к ней и занесла руку для удара, миссис Смелди вскочила на ноги, выбила у нее из рук нож и так ее стукнула, что та свалилась и растянулась на полу. Наклонившись над ней, а затем подняв на руки распростертое на полу тело, негритянка понесла ее в спальню.
Гостиная пустовала с четверть часа. Затем появилась миссис Смелди, подняла телефонную трубку и набрала какой-то номер. В это время Анжела начала опять вопить, но из спальни не появлялась. По-видимому, она была привязана.
Через двадцать минут приехала неотложка...
- Это я знаю, я все видел. Что было дальше?
- Они вынесли Анжелу на носилках и уехали. Затем приехала миссис Торнсен и говорила с двумя врачами, которые тоже приехали, но на отдельной машине. Все это время миссис Смелди стояла, облокотившись о стену и слушала. Миссис Торнсен начала с ней о чем-то говорить, но я не мог расслышать о чем. Правда, разговор их был не очень приятным. Затем миссис Торнсен раскрыла сумку, достала две бумажки по пятьсот долларов и бросила их на стол. По-моему, Дирк, она рассчитала негритянку.
- Хорошо, Билл. Я думаю, сейчас самое время поговорить с миссис Смелди.
Дождь прекратился. Я снял плащ и направился к двери коттеджа. Дверь была не заперта и, открыв ее, я оказался в маленьком холле, из которого прошел в гостиную. Миссис Смелди сидела в массивном кресле.
- Опять вы?! Что вам теперь-то угодно? Ни ее взгляд, ни голос враждебными не были и я, помедлив, сел рядом с ней.
- Миссис Торнсен уволила вас, не так ли? Она кивнула головой.
- Верно, и я очень этому рада. Я по горло сыта Торнсенами. Теперь поеду к родственникам. Поеду впервые за двадцать лет. Приятно сознавать, что можешь делать все, что захочешь.
- Я рад за вас. Но прежде чем вы уедете, миссис Смелди, не будете ли вы так любезны рассказать мне немного об этой семье? Я хочу знать, почему шантажировали Анжелу. Вы знаете?
Она долго смотрела на меня, обдумывая свой ответ, затем повела массивными плечами.
- Да, - произнесла она наконец. - Наверное, кому-то все же надо довериться. Нести в себе постоянное бремя трудно, да и нельзя. Прежде, чем уехать отсюда навсегда, нужно себя облегчить. У нас большая семья - три брата и четыре сестры. Все они будут рады мне. Если бы не мисс Анжи, я бы уже давно уехала. Я нянчила ее с рождения, с младенческого возраста. Я знала, что она не в себе и старалась, как Могла, скрасить ее жизнь. Я все для нее делала, и она любила меня за это.
Мать ничего не делала для нее, и они были как чужие. Мисс Анжи обожала брата. В детстве они были очень дружны, но когда подросли, я стала замечать, что он начал от нее уставать Она ни на минуту не оставляла его в покое. Я предупреждала ее, что нельзя так себя вести даже с родным братом, что они уже взрослые. Но на нее это не действовало. Затем он увлекся музыкой и часами играл на рояле. Он запирался в музыкальной комнате, чтобы ему не мешали, а Анжи садилась у двери на стул и слушала, не вставая. Слушать его игру стало ее единственным занятием, она могла пересидеть его. Это превратилось в страсть, в манию. Затем молодой барин поссорился с отцом и покинул дом. Он ушел и даже не попрощался с Анжи. Это было для нее страшным ударом, и с тех пор болезнь ее стала быстро прогрессировать. Для меня настало тяжелое время, но мне удавалось управлять ею. Затем умер мистер Торнсен и оставил ей много денег и этот домик, в который она сразу же переехала. Мать она возненавидела. Целыми днями она ничего не делала: сидела на стуле, смотрела по сторонам и что-то про себя бормотала. И вот тут я совершила ошибку. Мне следовало сказать миссис Торнсен, чтобы она позвала доктора, но я не любила ее и пыталась сама вывести Анжи из этого состояния. Я пыталась заинтересовать ее работой в саду, по дому, но напрасно. Так продолжалось несколько недель, а потом пришел этот человек.
Миссис Смелди помолчала, вытерла рукой струившийся пот и продолжала.
- Он даже не позвонил, а просто открыл дверь и вошел. Я была в кухне и готовила обед. Он сел, где сейчас сидите вы, и снял шляпу. Он был совершенно лысым с лицом дьявола. Я в это время выходила из комнаты и услышала, как он сказал, что знает, где находится Терри. Я задержалась и прислушалась. Мисс Анжи как-то сразу переменилась и ожила. Этот человек сказал, что Терри не хочет, чтобы кто-нибудь знал о его местопребывании. Он сделал большие успехи в игре на пианино и шлет сестре братский привет. Затем этот дьявол сказал, что Терри находится под его покровительством и что он помогает ему. «Но просто так я не помогаю. - сказал он. - Вы должны будете приходить первого числа каждого месяца в «Блэк Кэзет» и приносить десять тысяч долларов в счет отплаты за мои услуги. До тех пор, пока вы будете это делать, с вашим братом будет все в порядке, потому что я буду рядом с ним. Но если вы не станете приходить и приносить деньги, вашему брату перебьют молотком пальцы и он не сможет больше играть на пианино. Итак, ваши деньги - моя опека».
Миссис Смелди опять замолчала и вытерла с лица пот.
- Это было десять месяцев назад. Мисс Анжи сказала, что будет платить. Тогда негодяй рассказал ей, где найти «Блэк Кэзет» и еще раз взял с нее слово, что она первого числа каждого месяца будет приносить туда деньги и отдавать их своему старому другу, которого там встретит. Этим старым другом оказался мой сын. Лучше бы он никогда не родился! - Она ударила сжатыми кулаками по коленям.
- Я пыталась поговорить с мисс Анжи, но она не пожелала меня слушать. Я старалась убедить ее, что этот человек обманывает ее, и вовсе ничего не знает о Терри, но она все равно не слушала меня. Она только кричала: «Разбить эти чудные пальцы молотком!». После этого случая она каждый месяц ходила в банк, снимала деньги и отдавала моему сыну - подлецу. Это вносило какое-то умиление и покой в ее истерзанную душу. Она немного повеселела. Я ничего не могла поделать и только ухаживала за ней.