— А вдруг полиция арестует тебя, если узнает, что ты учил стрелять человека, которому суд запретил брать в руки ружье? — спросила она.
— Разумеется, нет. Я всегда могу сказать, что не имел об этом ни малейшего понятия.
— Но, Джей, ты же все знаешь!
— Доказать это невозможно.
— Я тоже знаю. Неужели ты думаешь, что я буду лгать полиции, если меня спросят об этом?
Я встал, зашагал по комнате.
— Я должен заработать эти деньги. Надеюсь, ты мне в этом поможешь.
— И моя помощь будет заключаться в том, что я буду лгать полиции?
Я остановился у стола.
— Посмотри, — я достал из кармана конверт, вынул из него облигацию, положил на стол. — Посмотри.
Люси встала, подошла к столу, склонилась над облигацией. Ее длинные белокурые волосы упали вниз, скрывая лицо. Она выпрямилась, взглянула на меня.
— Что это?
— Одна из облигаций, о которых я тебе говорил. Она стоит двадцать пять тысяч долларов. Саванто дал ее мне. Я смогу оставить ее у себя, вместе со второй облигацией, если научу Тимотео стрелять. Он настроен серьезно и того же ждет от нас... тебя и меня... нас обоих.
— Почему он дал тебе облигацию, если ты ее еще не заработал.
— Чтобы показать, что доверяет мне.
— Ты уверен?
Во мне вновь начало закипать раздражение.
— А для чего же еще?
— Возможно, это психологический маневр, — в ее глазах мелькнул испуг. — Видишь ли, Джей, раз облигация у тебя, ты не захочешь с ней расстаться. Теперь ты крепко сидишь на крючке.
— Ладно, пусть он мне не доверяет, но дает двадцать пять тысяч долларов, чтобы подцепить меня на крючок. Этого и не требуется! Я давно на крючке! Я знаю, как мы сможем распорядиться этими деньгами! И намерен их заработать! Я научу этого парня стрелять, даже если мне придется его убить!
Она смотрела на меня, как на незнакомца, затем двинулась к двери.
— Уже поздно. Пойдем спать.
— Одну минуту, — я нашел ручку, написал на конверте мою фамилию, адрес, номер банковского счета, вложил в него облигацию и заклеил конверт.
— Завтра утром, Люси, отвези, пожалуйста, конверт в банк и попроси подержать его там для меня. Я поехал бы сам, но Тимотео появится здесь в шесть часов и мы сразу начнем стрелять. Отвезешь? А заодно надо купить продукты, — я достал из бумажника двести долларов. — Рассчитай, чтобы еды нам хватило на неделю, и возьми побольше пива.
— Хорошо, — взяв у меня деньги, Люси вышла в коридор и направилась в спальню. Впервые с тех пор, как мы поженились, я чувствовал, что обидел ее. И мысль об этом не давала мне покоя. Я стоял у стола и смотрел на конверт. Я должен думать о нашем будущем, убеждал я себя. Со временем она все поймет. Сейчас главное для меня — Тимотео. На девять дней Люси должна отойти на второй план.
Конверт я отнес в спальню. Люси принимала душ в ванной. Я сунул конверт под подушку и сел на кровать, дожидаясь, пока она помоется.
В ту ночь мы оба почти не спали.