Он склонил голову:
— Хорошо, мадам, как вам угодно.
— Мистер Гренвилль все закроет. После ужина, пожалуйста, отдыхайте.
Услышав эти слова, Крис с облегчением вздохнул. Может, Арчер прав, говоря, что все идет по плану.
Гренвилль проснулся чуть позже семи утра. Лежавшая рядом Хельга еще спала. «Сегодня последний день, — думал он, — но нужно подождать еще 17 часов до похищения». Он уверовал, что ужасные копии с документов прибудут утром. Она сразу заставит его изучать их и высказывать свое мнение. Это было выше его сил. Единственным легким выходом было притвориться больным. Вещь для него не новая. Часто, когда не мог больше выносить общества старых женщин, он жаловался на головную боль. Это всегда помогало.
Едва Хельга начала шевелиться, он замер и застонал. За долгие годы он в совершенстве научился этим стонам, они звучали весьма убедительно. Она проснулась и в тревоге приподнялась:
— Крис, что с тобой?
— Ничего, — он закрыл лицо руками. — Я не хотел тебя будить, но проклятая головная боль...
Взволнованная, она наклонилась над ним.
— Ты болен, ну, скажи, болен?
— Мигрень. Время от времени у меня бывают приступы, — Гренвилль снова застонал. — Послушай, милая, не обращай на это внимания. Если я не шевелюсь, мне легче.
— Мигрень? Мой бедненький! — Хельга поднялась с постели. — Я поищу таблетки.
— Нет. Не надо. Я полежу, и все пройдет. Извини, дорогая, оставь меня одного. Мне нехорошо.
— Ладно, милый. Я могу что-нибудь для тебя сделать? Хочешь чая?
— Нет... ничего. Пройдет через час или два.
— Мне жаль видеть тебя в таком состоянии, — она в нерешительности колебалась, но, поскольку он лежал неподвижно, закрыв лицо руками и сжав виски, она пошла в ванную, быстро приняла душ и бесшумно оделась.
Наблюдая за ней сквозь пальцы, он временами стонал.
— Крис, милый... разреши я вызову врача?
— Ни один врач не лечит мигрени, — он с явным усилием отвел руки от лица. — Все пройдет. Оставь меня одного, я тебя умоляю! Дорогая, не волнуйся!
И он снова закрыл глаза. Хельга торопливо вышла на террасу, где Хинкль поливал цветы. Увидев ее, он выключил воду и подошел.
— Почему вы так рано поднялись? Что-нибудь случилось, мадам?
— У мистера Гренвилля мигрень, — пробормотала она. — Не нужно его беспокоить.
Полное лицо Хинкля оставалось непроницаемым.
— Да, мадам, это очень неприятно. Вы выпьете кофе здесь, мадам?
— Да, пожалуйста.
Она пила кофе и все время думала о Гренвилле. Когда Хинкль вернулся за подносом, она заметила:
— Никогда бы не подумала, что Крис может страдать от приступов мигрени. Не правда ли, Хинкль?
Тот пожал плечами:
— Я думаю, болезнь возникает на нервной почве, и, действительно, никто не мог бы подумать об этом, мадам.
Хельге захотелось ему довериться: