— Но чем ты займешься? Ты не можешь уйти из полиции. Это твоя работа.
— Что-нибудь найду. Сейчас меня это не волнует. Располагая известной мне информацией, я не смогу служить в полиции. Нам надо побыстрей убраться, не то мы угодим в беду.
— Он... он требует, чтобы я вывезла завтра деньги в Сан-Франциско, — сказала Айрис. — Он говорит, что если я откажу... Кит...
Айрис едва не разрыдалась.
— Я согласилась.
— Ты не должна делать этого. Поэтому я и сказал, что нам следует покинуть город сегодня, не то ты станешь их пособницей. Точнее, соучастницей убийства. Давай не будем спорить. Мы уезжаем сегодня.
— Но куда мы поедем? — спросила Айрис. — У меня нет денег. Мы не можем уехать.
— Я скопил некоторую сумму, — сказал Треверс. — Она невелика, но три-четыре месяца мы продержимся. Поезд в Сан-Франциско отправляется в 11.15. Утром мы поженимся, а потом я начну искать работу.
Айрис, одолев сомнения, кивнула и сжала руку Треверса.
— Хорошо. Я еду с тобой. Я сделаю все, что ты скажешь.
— Прекрасно.
Треверс извлек из кармана перстенек и протянул его девушке.
— Вы возьмете свое кольцо, миссис Треверс?
***
В половине десятого шериф Томсон устроился перед телевизором — показывали вестерн, но вдруг зазвенел дверной звонок. Старик посмотрел на жену, на его лице появилась гримаса недовольства; он выбрался из кресла и пошел в прихожую.
— А, это ты, Кен, — сказал он, разглядев гостя. — Что-то стряслось?
— Все в порядке, — ответил Треверс, проходя в небольшую гостиную. — Ничего примечательного не случилось.
Он положил свою звезду помощника шерифа и револьвер сорок пятого калибра на стол.
— С этой минуты прошу считать меня находящимся в отставке. Извините, что я не предупредил вас заранее, но так сложились обстоятельства. Сегодня мы с Айрис уезжаем в Сан-Франциско. Завтра мы с ней распишемся. Я увольняюсь, потому что не хочу вступать в брак полицейским.
Шериф уставился на Треверса, затем подошел к креслу и сел в него.
— Ну и дела! Это для меня, как снег на голову. Чем тебе не угодила служба? Почему ты не можешь жениться, оставаясь полицейским?
— На то есть причины, — деревянным голосом сказал Треверс.
— Уж наверно. Ты считаешь, что я не вправе ими поинтересоваться?
— Считаю, шериф, извините... я не могу вам их назвать.
Томсон дотронулся до кончиков своих усов.
— Послушай, сынок, мы проработали с тобой бок о бок более пяти лет. Я помню тебя еще ребенком. Скажи мне правду. Что случилось?
— Не могу, — ответил Треверс. — Мне необходимо уволиться.
— В будущем году ты стал бы шерифом. Ты не должен губить свою карьеру. Об этом ты подумал?