Он уставился на нее с подозрением, потом лицо его посветлело, и он рассмеялся.
— Попытка — не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что сделаете...
— Я знаю, что я сделаю, — Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. — Я не хотела этого делать, потому что хотя вы и мразь, но я не желала вашей смерти, как не желаю ее никому.
Его глаза сузились.
— Вы мне грозите?
— К сожалению, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.
— Что вы мелете? Может, хватит ходить вокруг да около... Сделаете вот что...
— Я позвоню Эду Лопесу, — перехватила инициативу в разговоре Хельга, — и расскажу, как вы путаетесь с его женой. Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.
Джексон отпрянул от нее, как от гремучей змеи. Вся кровь отхлынула от его лица. Рот раскрылся, а глаза остекленели.
— Если вам есть что скрывать, мистер Джексон, никогда не пытайтесь шантажировать других, — добавила Хельга. — Давайте письмо!
Через пять минут с красной папкой в руках она стремительно вышла из кабинета, миновала удивленную секретаршу и спустилась по лестнице на улицу.
Глава 5
Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, море таким искристым, люди, которыми, как клецками, кипел пляж, такими счастливыми и милыми.
Возвращаясь в отель, она чувствовала себя за рулем своей машины совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.
Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!
Затормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой.
Он застенчиво отвернулся и отвел взгляд.
Перед глазами все еще стояло трусливое лицо Джексона, когда он передавал ей красную папку, фотокопию и письмо. Он дрожал и обивался потом. Она швырнула ему тысячедолларовую бумажку и потребовала расписку. У него едва хватило сил написать ее, так сильно дрожали его руки.
Вырвав у него расписку, она презрительно сказала:
— Развлекайтесь со своей шлюхой, мистер Джексон. Я ничего не скажу Лопесу, но рано или поздно кто-нибудь скажет. С этими словами она вышла.
«Да, это несколько подпортит дешевенький роман Джексона», — подумала она и вновь рассмеялась.
Карты по-прежнему ложились в ее пользу — через несколько часов она полетит домой. Герман находится в больнице и не будет помехой.
Она подумала о Дике Джонсе, о его экзотической красоте, и у ее сердце неистово заколотилось. С ним нужно обращаться осторожно, он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается таком, бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, представлялась ей просторным склепом, но теперь — другое дело. Дик будет с ней рядом. Герман в больнице, и зачем теперь Хельге лететь в Швейцарию? Уинборн предлагал деньги. Вернувшись в Парадиз-сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.
Хельга взглянула на часы. До вылета оставалось еще два с половиной часа.
Она решила, что будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию сильно подойдет какой-нибудь из вест-индийских ресторанчиков. Ничего, что она так строго одета. Ей хочется веселиться, и она будет веселиться.
Проехав вдоль приморского шоссе, она въехала на стоянку перед рестораном «Ривьера». Ресторан был полон едва одетыми девушками и парнями. Из динамиков гремела оглушительная ритмичная музыка.
К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.
— Столик, леди? — спросил он.