— В Принстоне.
— А я в Пенсильвании, — Гастингс продолжал держать руку на виду, любуясь перстнем. — Значит, у нас в прошлом много общего. Наше старое, доброе братство...
Калверт заставил себя улыбнуться и подумал: «Ты и не подозреваешь, что я тебя узнал, «соратник». На душе сразу полегчало, и уже почти спокойно Калверт произнес:
— Мне приходится прибегнуть не к совсем почетному трюку. Я обращаюсь к вам не как к служащему банка, а как к товарищу по студенческому братству.
— Исчерпали свой счет? — догадался Гастингс.
— Действительно, — сознался Калверт. — Весьма глупое положение.
— Как сотрудник банка я не могу ничем помочь вам. Но как бывший сотоварищ по братству предлагаю взять у меня в долг определенную сумму.
— О нет, — запротестовал Калверт.
— Сочту за честь для себя... — Гастингс уже вынимал бумажник.
— Я не могу принять эти деньги.
— Не отказывайтесь, Калверт. Это мой святой долг, — он протянул через стол несколько банкнот. — Надеюсь, хватит?
Калверт взял деньги и пересчитал их.
— Это чересчур много. Столько мне не нужно.
Он попытался вернуть несколько купюр, но Гастингс отвел его руку.
— Берите все. А если вам вдруг не хватит...
— Спасибо. Завтра же положу деньги на депозит. А теперь, извините. Я, видно, отрываю вас от дел.
— Да, дел хватает, — ответил Гастингс.
— Заходите как-нибудь в гости с женой.
— Я живу вдвоем с больной матерью. Но на рюмочку зайду с удовольствием.
— Когда вас можно ждать?
— В любое время.
— Тогда сегодня вечером часов в девять.
— Отлично.
В дверях Калверт приостановился, пропуская вошедшую в кабинет женщину, и помахал Гастингсу рукой. Тот ответил ему тем же, и вновь в солнечном свете блеснул перстень с монограммой.
Глава 4
Бармен в гриль-баре вежливо и без всякого скрытого намека поинтересовался:
— Как вы себя чувствуете? Что закажете?
— Бурбон с содовой, — ответил Калверт. — А как ваши дела?