Тесса взглянула на ручные часы.
Гирланд вышел из машины и сел на песок.
— Теперь можно промочить горло.
Тесса сказала что-то Момару, и тот принес из машины большой термос и стаканы.
Оставив их вдвоем, африканец отошел в сторону, сел на песок и почти тотчас заснул. Тесса села возле Гирланда и налила в стаканы холодный апельсиновый сок.
— Жаль, что это не джин, — сказал Гирланд, отпивая душистую ледяную влагу. — Как ты научилась так здорово водить машину?
Она улыбнулась, польщенная неожиданным комплиментом.
— Я жила в Диор-бенке до восемнадцати лет. И мы всегда с Момаром ездили в заросли. Так что я постигла это искусство.
— А как ты оказалась в Париже?
— После войны отец поехал в Америку, а мы с матерью остались в Диор-бенке. Потом мы узнали, что он разведчик, а еще позже — что он перебежал к чехам. Это был страшный удар для матери, и она вскоре умерла, а я поехала в Париж. Я там очень бедствовала, сменила много работ, включая продажу газет. Затем пришло письмо от Фантеца — Он писал, что отец бежал из Чехословакии и захватил очень важные документы, которые хотел бы вручить Дорн. Я не знала, кто такой Дори. Дальше Фантец писал, что Дори может не поверить Кейри, и тогда отец просил меня связаться с человеком, с которым он встречался много лет тому назад и, которому мог бы довериться. Он назвал имя Гирланда. Я нашла ваше имя в телефонном справочнике. Однажды поздно вечером я нарочно пошла за вами... остальное вы знаете.
Она улыбнулась ему. После паузы она сказала:
— А теперь расскажите о себе, Марк.
— У меня ничего интересного нет.
— Я хочу знать, как вы стали агентом. Вы женаты?
— Эту работу нельзя совместить с супружескими обязанностями.
— Я рассказала вам о себе. Почему же вы такой скрытный?
Он рассмеялся.
— Только потому, что все это чертовски скучно. Я черная овца в своей семье. Моя мать была француженкой, а отец — известный американский адвокат. Я рано ушел из дома, так как хотел свободы и самостоятельности. Меня с детства манил Париж, а когда мне исполнилось восемнадцать лет, я сел на грузовой пароход в Майами, где мы жили в большом респектабельном доме с многочисленной прислугой, и отправился в Париж. Там я начал писать, пытаясь подражать Хемингуэю, но ничего не получилось, и я голодал. Вскоре умер отец, и я оказался обладателем тридцати тысяч долларов, которые промотал за три года, после чего опять впал в бедность. Вот тогда появился Гарри Росленд и предложил мне работать на него. Это было шесть лет тому назад. Вот и все. — Он растянулся на песке. — Давай поспим. Завтра будет трудный день.
Он закрыл глаза, но сон не приходил. Он подумал, что сейчас делает Борг и Шварц. Он подумал о Малике, о Джанин. Последняя мысль его была о Кейри и о словах Тессы: «Отец сказал, что вы единственный из людей Дори, кому он мог бы поверить...» Уже забрезжил рассвет, когда Гирланд проснулся. Поднявшийся ветер начал заносить их песком. Тесса, свернувшись калачиком, спала около него. Он мягко дотронулся до нее.
— Пора двигаться, — сказал он.
Он взглянул на часы — было немного больше четырех. Он потянулся, зевнул и поднялся, стряхивая песок. Момар встал раньше и уже варил кофе. Он принес две дымящиеся чашки и они выпили ароматный напиток. Закурив сигарету, Гирланд подумал, что несмотря на свой растрепанный вид, Тесса очень привлекательна. Момар уже сидел в машине, когда они забрались в нее.
И вновь автомобиль запрыгал по ухабам, углубляясь все дальше в заросли кустарника — Через несколько километров они увидели вдали большую деревню, окруженную оградой из бамбука и соломы. Одетый в синюю одежду африканец проводил безразличным взглядом проехавший мимо автомобиль.
— Тебе часто приходится ездить по такой дороге? — спросил Гирланд.
— Нет. С тех пор, как я приехала, я была в Диор-бенке только два раза. Приходилось ездить за продуктами и за другими необходимыми вещами.
Они проехали около пятидесяти километров, четыре раза увязали в песке. Солнце стояло уже высоко, и вытаскивание машины из песка утомило их вконец. Гирланд был благодарен Тессе за ее предприимчивость, за два больших термоса с ледяным апельсиновым напитком.
— Осталось пять километров, — неожиданно сказала Тесса, объезжая очередные заросли. Наконец, стали попадаться бамбуковые и соломенные хижины, защищенные от ветра и песка бамбуковыми жердями и увязанные между ними высушенной травой.
— Приехали, — сказала Тесса. — Спрячем машину под тем стогом сена. Это дом Момара.
Когда машина подъехала к жалкой лачуге, из ворот вышли три высоких улыбающихся африканца, окруженные маленькой стайкой темных ребятишек. Тесса всем пожала руки. Гирланд, улыбаясь, последовал ее примеру. Момар сказал им, что надо разгрузить машину и замаскировать сеном.
Гирланд шагал за Тессой. Слева от них, на открытом месте, стояли две хижины, вокруг них были разбросаны разные опорожненные банки и другой мусор. Справа, немного в стороне, стояли хижины побольше. Слева из одной хижины показались две молодые африканки и тотчас же исчезли, хихикая, где-то в темноте. Гирланд устроился в тени одной хижины и теперь наблюдал, как Тесса подошла к одной хижине и вошла в нее.
Через несколько минут она показалась и махнула ему рукой.