При наличии двух тренированных копов, ожидавших меня внизу, поездка к Брэдли совсем не обещала быть увеселительной. Я решил отправиться немедля, чтобы успеть оторваться от них, не доезжая до Линкольн-драйв.
Я принял душ и переоделся. Когда я вышел из комнаты и направился, к лифту, часы показывали десять минуть восьмого.
Внизу я отдал портье ключи от номера.
— Вы вернетесь к ужину, сэр? — спросил он, вешая ключ.
— Нет, я поем в городе, — заявил я достаточно громко, чтобы толстяк мог это услышать. Он по-прежнему спокойно сидел в кресле около вращающейся двери.
Я миновал вестибюль и, выплюнутый дверью наружу, перевел дух на ступеньках подъезда. На оживленной улице мне не удалось засечь второго филера.
— Такси, сэр? — предложил швейцар. Я покачал головой, спустился на тротуар и присоединился к толпе гуляющих. Несколько минут неторопливой ходьбы — и я свернул в переулок, зашел в бар и заказал виски с содовой.
Бар был почти пуст. Бармен показался не сообразительным, и я, нагнувшись к нему, шепнул:
— Жена ко мне приставила хвост. Черный ход здесь есть, приятель? — При этом я продемонстрировал ему доллар. Он радостно осклабился.
— А как же! Вон га дверь. Шуруй туда и будешь на Дорсетском шоссе.
Мне пришлось расстаться с долларом. Деньги Файетта я разбрасывал, как пьяный матрос.
Поблагодарив, я залпом опорожнил стакан, быстро прошел вперед к указанной двери и оказался в коридорчике. Справа был огромный шкаф. Впереди — дверь. Я открыл шкаф. Там стояли веники и швабры, но и мне хватало места. Я затворил за собой дверцу и замер.
Ждать мне пришлось не более нескольких секунд. Я услышал, как распахнулась дверь из бара в коридор, и тяжелые шаги протопали к выходу.
Я приоткрыл дверцу и выглянул в щелку. Толстый полицейский открывал входную дверь. Бедняга взмок, глазки у него бегали. Он шагнул на улицу, затравленно огляделся и побежал почему-то направо.
Я прислонился к стенке шкафа и стал ждать. Спешить мне было некуда. Следовало подумать и о втором полицейском. Он вполне мог следить за баром. Двадцать томительных минут простоял я, прежде чем открыл дверцу и выглянул.
Ничего не услышав, я на цыпочках подошел к входной двери и высунул нос на улицу. Напротив двери стояло такси. Шофер прикуривал, собираясь отъезжать. Я перемахнул тротуар, рванул на себя дверцу и вскочил в машину.
— На вокзал, — выпалил я. — И поживей.
Таксист повез меня на вокзал, находившийся в дальнем конце города, там, где жил капитан Брэдли. Увидев впереди вокзал, я остановил такси и расплатился.
Я взглянул на часы. Мне предстояло прослоняться еще час, прежде чем идти к Брэдли. Решение явилось в виде маленького кинотеатрика на углу. Я зашел и три четверти часа следил за тем, как Джейн Рассел демонстрирует свои формы.
Когда я вышел, было уже темно. Насколько я помнил, улица Линкольна была в пяти минутах ходьбы от вокзала. Я двинулся в путь, держась настороже. В пятидесяти ярдах от кино я заметил полицейского и нырнул в табачный магазин, освобождая ему дорогу. Я купил пачку «Кэмела», не спеша закурил и вышел на улицу.
После четырех минут быстрой ходьбы я очутился на углу Линкольн-драйв. Я остановился и, прежде чем свернуть, осмотрел длинную улицу. На ней было не больше народа, чем в полночь на погосте.
Глава 10
— У меня на хвосте ребята Ласситера, — начал я, садясь в одно из протертых кресел Брэдли, — но сейчас, я, кажется, оторвался.
— Похоже, вам быстро удалось с ним схлестнуться, — заметил Брэдли, разливая виски. — Как вышло?
Я рассказал ему о происшествии в «Золотом яблоке». Он стоял, сжав в руке стакан, лицо его приняло жестокое выражение.
— Что вы знаете о Корнелии Ван Блейк, капитан? — спросил я, окончив повествование.
— Ей я обязан тем, что меня турнули из управления, — садясь, произнес Брэдли. — Во всяком случае, это было связано с ней, и готов поспорить, что полетел я по ее указке.