— Ты миленькая малышка, — сказал он, приближая свое лицо к ней.
Дрожа, она закрыла глаза и подставила губы.
— Ты только представь, что это он тебя целует, — прошептал Брэди — Ночью все кошки серы и, кроме того, ты потренируешься. — И он повел ее в спальню.
Глава V
Сильный запах селедочного бульона встретил Гарри, когда он открыл входную дверь дома и вошел в темный коридор, ведущий на лестницу. Где-то внизу миссис Вестерхэм, владелица дома, грустно тянула мелодию. Это мог быть и гимн, и романс. Гарри на мгновение замер, прислушался и решил, что это гимн.
Миссис Вестерхэм начинала петь с самого утра. Когда живешь одна, доверчиво призналась она однажды Гарри, нужно говорить сама с собой, или петь. Я не хочу говорить сама с собой, поэтому пою.
Гарри жалел ее. Сам он никогда не скучал. Он часто оставался один, но не чувствовал себя одиноким. Вокруг происходило столько интересного... В этом и секрет, думал он. Нужно уметь интересоваться людьми, которые живут вокруг нас, ходят по улицам, заходят в бары. Он не хочет стать таким, как миссис Вестерхэм: петь гимны или романсы с утра до вечера.
Он хотел было пойти поговорить с ней, но на этот раз воздержался. На его решение повлиял стук пишущей машинки Рона. Гарри нужна была сегодня вечером мужская компания. Только мужчина может понять его.
В большой комнате, в которой они живут вместе с Роном, дым стоял столбом. Как всегда, Рон забыл открыть окно. Он сидел на бамбуковом стуле в рубашке с закатанными рукавами и, неистово затягиваясь трубкой, стучал на пишущей машинке. Куча листков, валяющаяся вокруг него на полу, свидетельствовала о том, что он уже работал несколько часов.
Рон приветственно махнул рукой.
Секундочку, я сейчас закончу, — и он принялся за работу с такой скоростью, которая всегда восхищала Гарри.
Гарри открыл окно, повесил фотоаппарат, пододвинул стул к газовой плите и уселся. В первый раз он обратил внимание на убогий вид комнаты, у которой было одно достоинство — площадь. Но, по сравнению с апартаментами Клер, она напоминала каморку.
Рон вдруг прекратил печатать и поднялся.
— Конец. Ух, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Я работал, как четыре негра. Надоело. Проверю это завтра утром.
Рону Фишеру было тридцать пять лет. У него было длинное лицо, черные глаза, квадратный подбородок и желание быть саркастичным.
Гарри познакомился с ним в центре демобилизации, и Рон, который хотел сэкономить на квартплате, предложил Гарри поселиться вместе с ним в большой комнате, которую он снимал. Так они жили четыре года.
— Ты поужинал? — спросил Рон, собирая бумаги.
Гарри вытянул ноги, комфортабельно устраиваясь в кресле.
— Конечно, — ответил он. — А ты?
— У тебя странный вид, — сказал Рон, бросив быстрый взгляд на друга. — С тобой что-то произошло? Ты встретил девушку своей мечты?
Гарри покраснел.
— О чем ты говоришь?
— Ну, старина, рассказывай. Кто она?
— Ну... — пробормотал Гарри, удивленный тем, что Рон сразу же разгадал его секрет.
Рон собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону комнаты. Потом открыл шкаф, осмотрел его содержимое с недовольным выражением лица.
— Не густо, — пробормотал он. — Но мне не хочется выходить и придется удовлетвориться тем, что есть.
Он взял хлеб, масло, сыр, банку пива, перенес это к креслу, стоящему напротив Гарри, и уселся.